Ричард Бокэм - Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей

Второй интересный факт, возможно, связывающий Евангелие от Иоанна со Старцем Иоанном, — титул «Старец», который Папий, очевидно, использует, чтобы отличить этого Иоанна от Иоанна, сына Зеведеева. Каково значение этого именования? Прежде всего, отметим: в процитированном отрывке Папий говорит и о других «старцах», от которых ждет сообщений о том, что говорили такие ученики Иисуса, как Андрей или Филипп. Наиболее вероятно, что старцами, или пресвитерами, назывались старшие христианские учителя в городах Азии в то время, о котором пишет Папий. Ириней, хорошо знавший работу Папия, несколько раз цитирует предания, возводимые к «старцам» (Против ересей, 2.22.5; 4.28.1; 5.5.1; 5.30.1; 5.36.1, 2; 6.33.3) — и многие ученые полагают, что они исходят именно от Папия [1053]. Ириней относит этот термин к поколению тех христианских лидеров Азии, которые не были сами учениками Иисуса, но знали его учеников [1054]. Возможно, к той же категории относились Аристион и Старец Иоанн — которые, будучи личными учениками Иисуса, при этом пережили большинство других учеников и стали «коллегами» азиатских «старцев». Папий использовал такой титул, чтобы отличить этого Иоанна от Иоанна, сына Зеведеева. Оба они были учениками Иисуса, но только первого можно было причислить к «старцам» [1055].

Однако необходимо принять во внимание и то, что в другом фрагменте, известном нам через Евсевия (он подробно обсуждается в главе 9), Папий упоминает просто о «Старце», почти наверняка имея в виду Старца Иоанна (Евсевий, Церковная история, 3.39.15). Это показывает, что к данному титулу стоит отнестись более серьезно и предположить, что в случае Иоанна он означал нечто особенное. Похоже, из всех азиатских старцев только его можно было назвать просто «Старцем», без упоминания имени — и быть уверенным, что его ни с кем не перепутают. Это слово у Папия поразительно перекликается с 2 и 3 Посланиями Иоанна, автор которых также называет себя просто «Старцем» (2 Ин 1; 3 Ин 1). Весьма необычное словоупотребление: трудно найти другие случаи, когда в заголовке письма, где определяются отправитель и получатель, автор называл бы себя просто подобным титулом, без указания имени. Можно было бы ожидать здесь либо имени, либо имени с титулом, как во всех остальных новозаветных посланиях [1056]. Такая необычная перекличка между Папием и автором Посланий от Иоанна заставляет предположить, что последним был именно Старец Иоанн [1057].

О значении этого титула как самоназвания автора Второго и Третьего посланий Иоанна существуют разные мнения [1058]. В объяснениях, называющих его одним из нескольких или многих старцев, не учитывается безымянность, возможная лишь в том случае, если автор посланий был уверен, что его ни с кем не спутают. В Мишне этот титул (хазакен) применяется к трем раввинам: Гиллелю (м. Аракин, 2:4; м. Шебуот, 10:3), Шаммаю (м. Орлах 2:5; м. Суккот 2:8) и Гамалиилу I (м. Орлах 2:12 и далее). В последнем случае титул, безусловно, используется для того, чтобы отличить Гамалиила I от его внука, Гамалиила II; однако в случаях Гиллеля и Шаммая такого мотива нет [1059]. Возможно, они получили такой титул в старости, достигнув известности и всеобщего уважения. Однако нет никаких свидетельств, что кого–либо из них называли просто «Старец». Такое словоупотребление встречается только у Папия и в посланиях Иоанна. Поскольку нам известно, что Папиева «Старца» звали Иоанном, и Послания также традиционно атрибутируются Иоанну, логично предположить, что перед нами одно и то же лицо.

Кажется вполне вероятным, что Старца Иоанна называли так, в первую очередь, не с целью отличить его от других Иоаннов [1060](хотя у Папия в Церковной истории, 3.39.4 этот титул явно играет такую роль), а в связи с его долголетием. Данный почетный титул он получил в старости и принял его как самоназвание [1061]. Такое самоназвание в посланиях Иоанна коррелирует с его обращением к христианам, за которых он чувствует пастырскую ответственность как за своих «деток» (tekna, teknia, paidia: 1 Ин 2:1, 18, 28; 3:7, 18; 4:4; 5:21, 3 Ин 4) [1062].

Если, как я полагаю, Евангелие от Иоанна и все три Иоанновых послания написаны одним и тем же человеком — это приводит нас к выводу, что Старец Иоанн и был автором Евангелия от Иоанна и Любимым Учеником [1063].

Мы уже видели, что, пожелав назвать нескольких учеников из числа Двенадцати, Папий обратился не к спискам Двенадцати у Марка или Матфея (что было бы естественно, поскольку оба Евангелия были ему известны), а к Евангелию от Иоанна: шестерых учеников из семерых он называет в том порядке, в каком они появляются в этом Евангелии. Чтобы отличить группу Двенадцати от остальных учеников, упомянутых у Иоанна, ему, несомненно, пришлось воспользоваться списками синоптиков — но, несмотря на это, он использовал именно то перечисление, которое приводит Иоанн. Очевидно, Папий ценил Евангелие от Иоанна очень высоко — выше других известных ему Евангелий.

Однако какие–либо непосредственные отзывы и замечания Папия о Евангелии от Иоанна не дошли до наших дней. (Чарльз Хилл недавно сделал предположение, что в Церковной истории, 3.24.5–13 Евсевий, не ссылаясь на Папия, передает его слова о Евангелии от Иоанна [1064]. Как ни заманчива такая гипотеза — я в ней сомневаюсь; об этом мы подробнее поговорим в приложении к этой главе.) Однако в главе 9 мы показали, что замечания Папия о Евангелиях от Марка и от Матфея, приведенные у Евсевия (Церковная история, 3.39.14–16), лучше всего объясняются, если предположить, что Папий сравнивает их с Евангелием от Иоанна. Папий считал, что у Марка и у Матфея отсутствует «порядок», которого можно ожидать от сочинений очевидца, поскольку знал и другое Евангелие, исходящее от очевидца, в котором хронологическая последовательность событий была иной и чей «порядок» (taxis) Папий предпочитал. Это — Евангелие от Иоанна, в котором Папий, скорее всего, видел лучший образец исторического сочинения, чем в Евангелиях от Марка и от Матфея (а также от Луки, если оно было ему известно). Именно сравнение с Иоанном заставило Папия считать, что Марку и Матфею недостает упорядоченности — и, не желая отказываться от последних двух Евангелий, он постарался объяснить, откуда в них эта неупорядоченность и почему, несмотря на это, они обладают огромной ценностью вследствие своей близости к свидетельствам очевидцев. Отправной точкой для него служила ценность Евангелия от Иоанна.

Это заключение о сравнительной оценке Евангелий Папием приводит нас к последнему выводу о том порядке, в котором он перечисляет семерых учеников в Прологе к своей книге. Как мы уже отмечали, последовательность их имен — от Иоанна. Первые трое (Андрей, Петр, Филипп) перечислены в том порядке, в каком все они, один за другим, становятся первыми учениками Иисуса в первой главе Евангелия от Иоанна. Если, как мы предположили, следующие имена (кроме Матфея, пришедшего из других источников) также приводятся в соответствии с очередностью их появления в Евангелии (Фома, Иаков, Иоанн) — это подтверждает, что Папий высоко ценил и принимал последовательность событий (taxis), описанную Иоанном. у Марка и Матфея, разумеется, эти ученики появляются впервые в совершенно ином порядке. у Марка порядок такой: Петр, Андрей, Иаков, Иоанн, Филипп, Матфей, Фома. Мы знаем, что с самых ранних времен читатели обращали внимание на различия между синоптическими Евангелиями и Евангелием от Иоанна, особенно в порядке изложения ранних событий [1065](в том числе призвания первых учеников). То, что Папий здесь следует порядку Иоанна, указывает на то, что он сознательно предпочитал в этом отношении Евангелие от Иоанна.