Рэймонд Браун - Введение в Новый Завет Том I

4. (Поздняя вставка) эпилог с явлениями Воскресшего (16:9–20).Таков научный консенсус: первоначально это Евангелие заканчивалось на 16:8. Некоторые ученые возражают, что концовка просто была утеряна (оторвалась последняя страница кодекса?), ибо Марк не мог не рассказать о явлении в Галилее, обещанном в 16:7 (как поступает Мф 28:16–20). Благовестие, завершающееся словами, что женщины, «никому ничего не сказали, ибо боялись» (16:8, КП), вызывает беспокойство [222] He исключено, однако, что евангелист предлагает читателям самим додумать, достроить концовку по намекам в тексте. То есть, он утверждает воссоединение Воскресшего с учениками, не сообщая о нем прямо. См. J. L. Magness, Sense and Absence (Semeia Studies; Atlanta: Scholars, 1986). Оппоненты возражают, что это заманчивое объяснение требует от читателя значительной проницательности. . Эту проблему заметили уже в древности, в результате чего текст был дополнен концовками (видимо, предназначенными сгладить неожиданный обрыв повествования). Нам известны три поздних эпилога.

Во многих изданиях Библии можно найти так называемый «пространный эпилог», который мы обсуждаем и здесь [223] W. R. Farmer, The Last Twelve Verses of Mark (SNTSMS 25; Cambridge Univ., 1974). Тридентский Собор объявил 16:9–20 каноническим Писанием, но католики не обязаны верить в его принадлежность перу Марка. Этот материал напоминает рассказы в Мф и Лк–Деян [и, возможно, в Ин (в отношении Марии Магдалины)] о воскресении, но неясно, опирался ли переписчик непосредственно на эти Евангелия или на сходные традиции. Обещанные в 16:17–18 «знамения» напоминают некоторые чудеса из Деян. . Он сообщает о трех явлениях Воскресшего (Марии Магдалине, двум ученикам в селении и одиннадцати на вечери) и вознесении. Хотя это поздняя вставка, обычный читатель воспринимает данный отрывок как продолжение 16:1–8. Женщины боялись говорить (16:8), но явление Иисуса Марии Магдалине укрепило ее в вере. Она делится этим известием с учениками Иисуса, но они реагируют скептически. Все же, когда Иисус является двум из них, они верят. В заключение, Иисус является одиннадцати, упрекает за неверие и посылает их возвестить всему миру благую весть: «Уверовавший и крещенный будет спасен». Эти три примера людей, которые поначалу ошибочно отказывались поверить свидетельству других, описаны в назидание слушателям христианской проповеди. Эпилог заканчивается утешительными словами о содействии Господа миссионерской проповеди учеников и подтверждении их слов чудесными знамениями.

Какими бы источниками ни пользовался Марк [224] Мы будем называть евангелиста этим именем, хотя, как вскоре станет ясно, мы не знаем точно, кто он такой. , он — подлинный автор Евангелия, который создал самостоятельное произведение. Всему Евангелию присущ единый замысел, который через всю первую часть ведет во вторую часть к первому предсказанию о страстях. Упоминание о двух умножениях хлеба в заключении первой части (8:18–21) подчеркивает неверие и непонимание учеников. Повествования о двух судах над Иисусом выстроены параллельным образом. Все предсказания Иисуса об учениках полностью исполняются к середине рассказа о страстях, а темы, затронутые в середине (иудейский суд) реализуются в конце, когда Иисус умирает. Некоторые черты такого построения, возможно, позаимствованы из источников, но значительная часть, скорее всего, принадлежит самому Марку. Стало быть, его авторство проявляется в том, как он выстроил материал, соединил рассказы, отобрал детали для повествования и обозначил акценты. Можно ли утверждать, что он также полностью, с чистого листа, сочинил притчи, рассказы о чудесах или какие‑то другие повествования? По этому поводу ученые спорят, но очевидно, что ответ зависит от характера и объема Марковых источников, а также нашей способности реконструировать их. Рассмотрим некоторые из гипотез.

Сохранившиеся источники, внешние по отношению к Мк. Тайный Мк предлагался в качестве одного из источников Мк, а краткая форма Евангелия от Петра — в качестве источника Маркова рассказа о страстях. Эта теория предполагает изрядную долю фантазии, и у нее почти нет сторонников. Интересующихся отсылаем к критическим трудам, указанным в главе 6, сносках 20–21. Согласно еще одной гипотезе, Марк знал Q и опирался на него [225] Например, В. Н. Throckmorton, JBL 67 (1948), 319–329; J. P. Brown, JBL 80 (1961), 29–44; J. Lambrecht, NTS 38 (1992), 357–384. См. критику этой гипотезы в F. Neirynck, ETL 72 (1996), 41–74. , но этот тезис практически невозможно проверить, ибо Q по определению состоит из общего материала Мф–Лк, отсутствующего в Мк.

Блоки материалов, сохранившиеся в Мк. Многие ученые считают, что можно реконструировать письменный домарков рассказ (или рассказы) о страстях. К сожалению, реконструкции сильно отличаются между собой. В BDM 2.1492–1524 M. Soards дает обзор 35 соответствующих гипотез и констатирует, что ни для одного стиха нет консенсуса относительно использованного источника. Библеисты, которые полагают, что Ин не опирался на Мк, видят в согласии между Ин и Мк намек на существование доевангельского материала о страстях, но это согласование не позволяет воссоздать текст источника. Да, какой‑то домарков рассказ о страстях, видимо, существовал; однако далеко не факт, что мы располагаем методологией для его точной или пространной реконструкции.

Предлагались также источники для меньших блоков материала. Например, ведутся споры о том, были ли пять споров из 2:1–3:6 взяты из какого‑то источника [226] M. J. Cook, Mark 's Treatment of the Jewish Leaders (Leiden: Brill, 1978) выделяет три различных письменных источника, из которых евангелист взял описание диспутов Иисуса; см. также J. D. G. Dunn, NTS 30 (1984), 395–415. Однако, J. Dewey, JBL 92 (1973), 394–401 (перепечатано в TIM 141–151), утверждает, что сам Марк объединил самостоятельные единства в 2:1–3:6, использовав хиазм, при котором первый элемент соответствует пятому, а второй — четвертому. . Многие исследователи предлагают источник (или даже устный и письменный источники) для притч в 4:1–34 [227] V. Parkin, IBS 8 (1986), 179–182. В JBL 108 (1989), 613–634, P. Sellew проводит разграничение между дидактическими сценами, унаследованными от домарковой традиции и теми, которые сочинил Марк. . Что касается Марковых рассказов о чудесах, на сей счет есть несколько теорий. Например, P. J. Achtemeier полагает, что были объединены два цикла [228] JBL 89 (1970), 265–291. Относительно других анализов последовательности чудес см. L. E. Keck, JBL 84 (1965), 341–358; ТА. Burkill, JBL 87 (1968), 409–417. , в состав каждого из которых входило чудо на море, три исцеления и чудо умножения хлебов (соответственно в 4:35–6:44 и 6:45–8:26), — в каждый из этих циклов Марк вставил блок материала (соответственно 6:1–33 и 7:1–23). Кроме того, предметом широких дебатов остается вопрос о том, лежит ли в основе Мк 13 домарков апокалипсис (см. выше, сноску 46).