Рэймонд Браун - Введение в Новый Завет Том II

Court, J., Myth and History in the Book of Revelation (Atlanta: Knox, 1979).

Ellul, J., Apocalypse: The Book of Revelation (New York: Seabury, 1977).

Farrer, A. The Revelation of St. John the Divine (Oxford: Clarendon, 1964).

Feuillet, Α., The Apocalypse (New York: Alba, 1965). Здесь представлен подход двух источников. См. также Feuillet, Α., Johannine Studies (New York: Alba, 1964), 181–292.

Fuller, R. C., Naming the Antichrist (NewYork: Oxford, 1995).

Guthrie, D., The Relevance of John's Apocalypse (Grand Rapids: Eerdmans, 1987).

Hanson, A. T., The Wrath of the Lamb (London: SPCK, 1957).

Hughes, P. E., The Book of Revelation: A Commentary (Grand Rapids: Eerdmans, 1990).

Interpretation 40 (#3; 1986). Весь номер посвящен Откр.

Kealy, S. P., The Apocalypse of John (Wilmington: Glazier, 1987).

Kiddle, M., The Revelation of St John (London: Hodder & Stoughton, 1940).

Koester, C. R. "On the Verge of the Millennium: A History of the Interpretation of Revelation," Word and World 15 (1995), 128–136. Весь номер посвящен Откр.

Ladd, G. E., A Commentary on the Revelation of John (Grand Rapids: Eerdmans, 1972).

Laws, S., In the Light of the Lamb: Imagery, Parody and the Theology in the Apocalypse of John (Wilmington: Glazier, 1988).

Malina, B. J., On the Genre and Message of Revelation (Peabody, MA: Hendrickson, 1995).

Metzger, Β. M., Breaking the Code (Nashville: Abingdon, 1993).

Minear, P. S., I Saw a New Earth (Washington: Corpus, 1968).

Morris, L., The Revelation of St John (London: Tyndale, 1969).

Murphy, F. J., "The Book of Revelation," CRBS 2 (1994), 181–225. Великолепная библиография.

O'Leary, S. D., Arguing the Apocalypse: A Theory of Millennial Rhetoric (New York: Oxford, 1994).

Perkins, P., The Book of Revelation (Collegeville, MN: Liturgical, 1983).

Pippin, T, Death and Desire: The Rhetoric of Gender in the Apocalypse (Louisville: W/K, 1992).

Prévost, J. — P., How to Read the Apocalypse (NewYork: Crossroad, 1993). Хорошее учебное пособие, с иллюстрациями и таблицами.

Roloff, J., The Revelation of John (Minneapolis: А/F, 1993).

Schüssler Fiorenza, Ε., Invitation to the Book of Revelation (Garden City, NY: Doubleday, 1981). В 1991 году исправленное издание вышло как ProcC (см. выше).

—, The Book of Revelation: Justice and Judgment (Philadelphia: Fortress, 1985). Собрание статей, в тексте выше обозначается как Book.

Smalley, S. S., Thunder and Love: John's Revelation and John's Community (Milton Keynes: Word, 1994).

Swete, H. B., The Apocalypse of St. John (3d ed.; London, Macmillan, 1909).

Talbert, C. H., The Apocalypse (Louisville: W/K, 1994).

Thompson, L. L., The Book of Revelation: Apocalypse and Empire (New York: Oxford, 1990).

(Vawter, В.), Revelation: A Divine Message of Hope (Pamphlet 51; New Haven: Knights of Columbus, 1995). Эта брошюра, вышедшая без имени автора, послужит очень хорошим и простым введением в Откр для тех, кому эта книга кажется слишком сложной и загадочной.

Vorster, W. S., "Genre* and the Revelation of John," Neotestamentica22 (1988), 103–123.

Wainwright, A. W., Mysterious Apocalypse (Nashville: Abingdon, 1993).

Yarbro Collins, Α., The Combat Myth in the Book of Revelation (Missoula: Scholars, 1976).

—, Crisis and Catharsis: The Power of the Apocalypse (Philadelphia: Westminster, 1984).

—, "Reading the Book of Revelation in the Twentieth Century," Interpretation 40 (1986), 229–242.

Исторический Иисус

Иудейские и христианские сочинения,

имеющие отношение к Новому Завету

В данном «Введении…» будет уместно кратко остановиться на исследованиях, посвященных историческому Иисусу. Во–первых, нз — это библиотечка книг, написанных в течение ста лет после смерти Иисуса теми, кто верил, что Иисус был Мессией. Таким образом, без Иисуса просто не было бы нз. Во–вторых, прогресс в изучении исторического Иисуса во многом переориентировал новозаветную науку. Соответственно, данный обзор знакомит читателей с новыми разработками. В–третьих, за последние годы вокруг этой проблемы было много шума в прессе, который мог создать у начинающих ложное представление о ее роли и характере.

В течение примерно 1800 лет большинство христиан не сомневались, что евангельский образ Иисуса (со всеми христологическими оценками) точно и буквально соответствует исторической действительности [804] Это не мешало многим толкователям осознавать различия между Евангелиями, что делает более понятными поиски XVIII‑XX веков. См. H. K. McArthur, The Quest Through the Centuries (Philadelphia: Fortress, 1966). . «Просвещение» (движение XVIII столетия, возвеличившее человеческий разум и эмпирические научные исследования) с неизбежностью породило новый подход к Библии. Католический священник Р. Симон (1690) и протестантский ученый И. Д. Михаэлис (1750) первыми стали применять к изучению нз те же исторические принципы, что использовались при исследовании других античных текстов [805] Очень хороший обзор новозаветных исследований нового времени можно найти в статье J. S. Kselman, and R. D. Witherup, NJBC 70. .

Германн Самюэль Реймарус, чьи работы были опубликованы посмертно (1778), первым написал портрет Иисуса, отличающийся от евангельского образа Христа. В трактовке Реймаруса, Иисус был еврейским революционером, который безуспешно пытался установить на земле мессианское царство, а «Христос» — выдумка людей, которые выкрали его тело из гробницы и утверждали, что Иисус воскрес. Таким образом, поначалу исторические исследования жизни Иисуса оказались окрашены рационализмом (якобы научным, но в реальности очень субъективным [806] Конечно, полная объективность в изучении жизни Иисуса невозможна. Однако в наиболее взвешенных работах открыто признаются исходные допущения и связанные с ними ограничения. ), априори отрицавшим возможность сверхъестественного. Часто исследователями двигало желание освободить Иисуса от поздних церковных трактовок, но полученные ими результаты часто оказывались обусловленными их собственным скептицизмом и антиклерикализмом. В 1835 году Давид Фридрих Штраус, ученик Ф. Х. Баура [см. выше, главу 2 (Б)], опубликовал книгу «Жизнь Иисуса», где утверждал, что евангелисты в силу своей веры изменили и приукрасили образ Иисуса, создав миф. Это мифотворчество было столь глобальным, что воссоздание жизни Иисуса Штраус счел задачей практически нереальной. Другие ученые разрабатывали те же идеи в ином ключе: например, Бруно Бауэр (1877) считал, что Иисуса и Павла вообще не существовало, а Эрнест Ренан (1863) изобразил Иисуса просто человеком. В ходе подобных исследований четвертое Евангелие вскоре было отброшено как чисто богословское и исторически недостоверное сочинение. Вместо этого основные ключи к Иисусу–человеку стали искать в Евангелии от Марка и Q. Однако в 1901 году Вильям Вреде (см. выше, главу 7) попытался доказать, что Мк — тоже продукт богословия, изображающий Иисуса как божественную фигуру, а потому не может считаться надежным историческим источником. Этому «первому поиску» исторического Иисуса часто сопутствовала предпосылка: богословие должно меняться в соответствии с тем, что узнали об Иисусе ученые.

Приговор всей этой более чем столетней волне исследований подписал Альберт Швейцер в книге «История изучения жизни Иисуса: от Реймаруса до Вреде» (1906). По его мнению, ученые обычно проецировали на Иисуса самих себя, а потому их исследования говорят больше о них, чем об Иисусе. Вслед за Иоханнесом Вайсом, он увидел одну из их ошибок в недооценке апокалиптического мировоззрения Иисуса. В концепции самого Швейцера Иисус вышел благородным неудачником — человеком, который считал себя Мессией и думал, что Его смерть повлечет за собой конец света. Мартин Келер в своей книге «Так называемый исторический (historisch) Иисус и исторический (geschichtlich) библейский Христос» (1892) также отнесся скептически к исследованиям жизни Иисуса: поскольку для всех новозаветных текстов важен прежде всего Христос веры, отделить от него исторического Иисуса невозможно. Христиане провозглашали только Христа веры, и только о Нем может идти речь. Рудольф Бультман продвигался в том же направлении. В работе «История синоптической традиции» (1921) он использовал анализ форм не только для классификации синоптических рассказов об Иисусе, но и для оценки их исторической достоверности. Недостоверными Бультман счел очень большое число материалов, что сделало поиск исторического Иисуса практически невозможным. Пессимизм Бультмана относительно исторических исследований жизни Иисуса соответствовал его богословскому принципу (связанному с влиянием лютеранства): не искать для веры исторических оснований. Грубо говоря, вопреки «поиску», Бультман не хотел менять богословие в соответствии с новооткрытыми «фактами» об Иисусе. По его мнению, эти открытия непринципиальны для веры. Как ни парадоксально, Бультман не призвал отбросить возвышенный евангельский образ Иисуса, поскольку этот образ бросает в наши дни вызов, экзистенциально аналогичный вызову, который Иисус бросал своим современникам. Тех, кто отвечает верой, Бог избавляет от безнадежной ограниченности человеческих возможностей.