Андрей Лазаренков - Партия, которую создал Иисус

Таким образом, у нас всё сходится. Иосиф и Никодим являлись состоятельными учениками Иисуса и могли использовать своё богатство для спасения учителя от смерти. Скорее всего, они не были приглашены на ночное собрание в доме Каиафы из-за своей привязанности к Иисусу. Но, даже не участвуя в этом судилище, они, вне всякого сомнения, должны были догадываться о том, что затевалось под покровом ночи против Христа. К тому же они могли получать информацию непосредственно из дома Каиафы. Иоанн пишет, что за арестованным Иисусом «следовали Симон Пётр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошёл с Иисусом во двор первосвященнический» (Ин. 18:15). Этот «другой ученик» не только сам вошёл во двор, но ещё и провёл с собой Петра (Ин. 18:16). Увидев к чему идёт дело, этот «другой ученик» (церковное предание отождествляет его с апостолом Иоанном) не теряя времени даром бросился к наиболее влиятельным и богатым из учеников Христа — то есть к Иосифу Аримафейскому и Никодиму. И тот и другой принадлежали к верхушке иудейского общества, обладали обширными связями и могли в этой ситуации предпринять некоторые шаги для спасения Иисуса. Выслушав взволнованный рассказ Иоанна о готовящемся преступлении, Иосиф с Никодимом поняли, что теперь вся надежда на прокуратора Иудеи Понтия Пилата. Только от него теперь зависело, будет вынесен смертный приговор Иисусу или нет.

Осознав это, Иосиф с Никодимом решили подкупить Пилата. В том, что нечистый на руку прокуратор возьмёт у них деньги, они не сомневались. С точки зрения морали, они также не испытывали колебаний. Ведь они хорошо помнили притчу Иисуса о неверном управителе с её недвусмысленно звучащим призывом: «Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители» (Лк. 16:9). И вот этот случай представился. При помощи взятки — то есть «богатства неправедного» — они должны были теперь приобрести «друга» — Понтия Пилата!

Кстати, притча о неверном управителе всегда была камнем преткновения для всех комментаторов евангельских текстов, начиная с ранних отцов церкви и заканчивая современными церковными писателями. Понять её буквально они не смеют, им кажется, что в этом случае будет брошена тень на светлый облик Спасителя. Как же : «Приобретайте себе друзей богатством неправедным» ! Немыслимо! Каких только объяснений не придумывали они для истолкования этой притчи! Блаженный Феофилакт, например, начинает своё исследование такими словами: «Всякая притча прикровенно и образно объясняет сущность какого-нибудь предмета, но не она во всём подобна тому предмету, для объяснения которого берётся. Посему не должно все части притчи изъяснять до тонкости, но воспользовавшись предметом, насколько прилично, прочие части нужно опускать без внимания, как прибавленные для целости притчи, а с предметом не имеющие никакого соответствия» {195}.

Вы что-нибудь поняли? На мой взгляд, это толкование Феофилакта нуждается уже в своём собственном истолковании, а иначе понять, что именно блаженный хотел здесь сказать, невозможно. В «переводе» же на обычный русский язык эта мысль Феофилакта, по всей видимости, должна означать вот что: если притча не соответствует тому, что мы привыкли думать про Иисуса, то эту притчу следует крутить, вертеть, мять и ужимать до тех пор, пока она не уляжется в заранее известную форму. Правда, сохранит ли она во время этой операции свой изначальный смысл — большой вопрос.

А ведь как всё просто и понятно, если не искать в этой притче скрытый вероучительский смысл, которого она не имеет, а рассматривать её исключительно как практическое руководство для повседневной «партийной» работы! Иисус, несомненно, понимал, что никакая серьёзная общественная деятельность не бывает успешной без активной поддержки со стороны «сильных мира сего», и поэтому учил своих сторонников всемерно добиваться их расположения.

Подтверждением нашей трактовки можно считать и другое место из этой же притчи: «И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своём роде» (Лк. 16:8). Я уже упоминал о том, что «сыны света», — это, скорее всего, секта ессеев (см. Главу 4); их главным принципом был уход «из грешного мира» в недоступные и пустынные места. Никакие контакты, связи и знакомства во внешнем мире им были не нужны. Это и понятно. Зачем отшельникам общаться с кем-то из окружающих?

Другое дело — Иисус. Он стремился принести в мир своё учение, и ему, естественно, как воздух нужна была поддержка влиятельных членов общества. Именно в этом значении и следует понимать выражение Иисуса «сыны века сего догадливее... в своём роде» . «Сыны века сего» — это, несомненно, те, кто, не прячась по скитам и монастырям, ищет успеха и поддержки в обществе. А «догадливее в своём роде», — значит, догадливее, сообразительнее в способах достижения этого успеха.

Понятно, что подобным образом истолковать эту притчу можно только в том случае, если помнить, что Иисус являлся руководителем общественной организации и, естественно, должен был направлять её деятельность. Притча о неверном управителе как раз и служила этой цели. А вырванная из контекста, она ничего, кроме недоумения и сомнительных предположений, не вызывает.

В предыдущей главе мы предположили, что ночью, накануне суда, Понтий Пилат получил от Иосифа Аримафейского и Никодима деньги в обмен на обещание спасти Иисуса от смерти. Рассмотрим теперь дальнейшие события в свете этой нашей гипотезы. Не исключено, что многие «странности» и «неточности» в описании суда над Иисусом, на которые не устают указывать критики библейских текстов, при этом наконец прояснятся. А чтобы наше повествование стало более живым и наглядным, мы эту главу слегка беллетризируем, придадим ей чуть-чуть художественности; от этого, как мне кажется, она только выиграет.

Итак, на следующее утро после ареста Иисуса первосвященники и прочие храмовые служители, связав своего пленника, повели его в преторию [42] Претория или преториум (лат. praetorium) — в римской армии место в лагере, отведённое для палатки главнокомандующего, позже административное здание, присутственное место, центральная площадь в городах Римской империи. , к Пилату на суд.