Елена Никулина - Агиология

Во время следования этапным порядком Феодор Кузьмич своим поведением, услужливой заботливостью о слабых и больных, теплыми беседами и утешениями расположил к себе не только арестантов, но и конвоиров. По прибытии в Сибирь Феодор Кузьмич был помещен на Краснореченский винокуренный завод, где прожил около пяти лет. На принудительных работах его по старости лет не занимали, в передвижениях не ограничивали.

По собственному почину или по приглашению Феодор Кузьмич ходил от деревни к деревне, учил крестьянских детей грамоте, знакомил со Священным Писанием, с географией и историей. Взрослых он увлекал религиозными беседами, занимательными рассказами из событий отечественной истории, в особенности о военных походах и сражениях, причем вдавался иногда в такие мелкие подробности, как например, в эпизоды войны 1812 года, которые мог припомнить только очевидец. Кроме того, он обнаруживал немалое знание крестьянской жизни, давал ценные советы по устройству огородов, в выборе семян и сроков сева.

Где бы ни жил Феодор Кузьмич – в келейке, построенной для него казаком Симеоном Сидоровым в Белоярской станице, у богатого краснореченского крестьянина Ивана Латышева в деревне Коробейниковой, у томского купца Семена Хромова, – везде находили его люди. Феодор Кузьмич принимал всех приходящих к нему за советами, денег никогда ни от кого не брал, но от приносимого угощения не отказывался. Посещал старца не только простой люд. По мере того как слава о нем разносилась по городам и весям, к нему приезжали высокопоставленные лица. Петербургский профессор К.В. Кудряшов, который провел документальное исследование жизни старца, утверждает, что Феодора Кузьмича посещали епископ Иннокентий Камчатский; Афанасий, епископ Иркутский; Парфений, епископ Томский; советник Томского губернского суда Л.И. Савостин и другие.

Загадочная личность старца не раз побуждала его почитателей к нескромному любопытству. Однако он от ответов уклонялся. На просьбу назвать имена его родителей, чтобы помолиться о них, говорил: «Это тебе знать не нужно: Святая Церковь за них молится…»

Кто и когда впервые «открыл», что старец есть ушедший в мир Александр I, неясно. Существует несколько версий. Наиболее часто утверждается, что «опознала» императора крестьянка Александра Никифоровна, которая была весьма дружна со старцем и по его настоянию, будучи двадцати двух лет от роду, предприняла поездку на богомолье. Она побывала в Почаевском монастыре, в Кременчуге, где в доме графа Остен-Сакена была представлена Николаю I, видела портрет Александра. Вернувшись в Сибирь, Александра вроде и воскликнула: «Батюшка Федор Кузьмич, как вы на императора Александра Павловича похожи!» Старец в лице переменился, строго спросил: «Почем знаешь?» – «Портрет у графа видела», – ответила Александра. На это старец ничего не сказал, сразу ушел в другую комнату…

Так это было или нет, но слух о тождестве томского старца и Александра I был настолько стоек, что местные власти вынуждены были опровергать его в печати. Настойчивое отрицание порождало еще большую веру в достоверность легенды, которая без всякого участия в том старца обрастала все новыми деталями, в которых правда и вымысел переплетаются так тесно, что развести их невозможно. И в Сибири, и в столицах ходили по рукам рукописные «списки» и печатные издания неизвестных авторов, где рассказывалось о том, что Александр, мучившийся грехом отцеубийства (знал о заговоре против отца, императора Павла, и не решился помешать ему), давно хотел уйти «в народ», но все мешали обстоятельства. И только когда положение России упрочилось, был разбит Наполеон, наладилась жизнь в стране, исполнил свое заветное желание – поселиться среди простого люда, разделить с ним его горести и радости. В противовес этим утверждениям публиковались записки придворных, описывающие последние дни и часы Александра в Таганроге, и даже протокол о вскрытии тела…

Тайна, окутывавшая происхождение старца, конечно же, помогала домысливать желаемое. Но если судить по воспоминаниям современников, не за принадлежность к царскому роду любили и ценили Феодора Кузьмича. Простой в общении, хотя все манеры обличали в нем человека образованного и воспитанного, старец вел жизнь подвижника. Вставал очень рано и все свободное время посвящал молитве, строго соблюдал посты, но не рисовался этим. Почитатели Феодора Кузьмича почти ежедневно приносили ему пищу, а по праздникам заваливали пирогами, шаньгами и прочим. Старец охотно принимал все это, но, отведав немного, оставлял, как он выражался, «для гостей», и раздавал затем заходившим к нему странникам.

Во время проживания в селах Феодор Кузьмич аккуратно посещал церковные службы, становился всегда в стороне, поближе к двери. В Томске он часто ходил в праздничные дни в домовую архиерейскую церковь (в ограде мужского монастыря). Преосвященный Парфений как-то предложил старцу становиться в моленной комнате епископа, рядом с алтарем, но Феодор Кузьмич отказался от такой чести. Бывая в разных храмах, старец никогда не причащался, чем вызвал одно время обвинения в сектантстве. Впоследствии же выяснилось, что у него был постоянный духовник – протоиерей красноярской кладбищенской церкви отец Петр Попов, который и причащал старца.

В январе 1864 года старец занемог, и 20 числа (по старому стилю) мирно отошел ко Господу. Похоронили Феодора Кузьмича на кладбище Томского Богородице-Алексеевского мужского монастыря, что свидетельствовало о признании Церковью его подвижнических заслуг. В 1903 году настоятель монастыря архимандрит Иона благословил постройку часовни на могиле старца. Пожертвования собирали в Томске и близлежащих селах – отказа ни от кого не было. А когда начали рыть фундамент под часовню, частично вскрылась могила старца. Как засвидетельствовано настоятелем монастыря в присутствии подрядчика И. Леднева и архитектора В.Ф. Оржешко, мощи старца оказались нетленны…

В 1984 году по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена в связи с подготовкой к празднованию 1000-летия Крещения Руси было установлено празднование в честь Собора сибирских святых, прославивших этот суровый край святостью своей жизни и трудами на благо Церкви и Отечества. Среди подвижников веры и благочестия, в земле Сибирской просиявших, отмечен и праведный Феодор Кузьмич Томский [924].

Повесть о Иулиании Лазаревской (или Муромской) представляет собой биографические записки, составленные ее сыном Дружиной Осорьиным. Это единственная биография древнерусской женщины. Повесть замечательна своей правдивостью, простотой и богатством бытового содержания.