Феодор Студит - Том V. Преподобный Феодор Студит. Книга 1. Нравственно-аскетические творения

Ввиду этого пусть каждый наблюдает и смотрит, чтобы он твердо и неподвижно стоял на камне веры, в своем обете <655>послушания, на пути свидений (Пс. 118:14) Христовых, не уклоняясь ни направо, ни налево, но чтобы шествовал царским путем (Чис. 21:21–22; Притч. 4:27), (288)не впадал в душевную дремоту вследствие того, что его утомило терпение, дабы не споткнуться о камень падения, чтобы также не помышлял и не делал ничего по собственному желанию, точнее, по своей прихоти, потому что в таком случае человек по видимости хочет стать вернее закона и правильнее правила, а на самом деле идет кривым путем и уклоняется в сторону. Ибо вы хоть у меня и на глазах, но не всегда и не везде, потому что это возможно одному только всенадзирающему и всеиспытующему Богу. Поэтому я могу и не заметить, как вы, по моим грехам, делая самовольно что-либо тайком, а особенно – мучаясь страстями, можете впасть в грех, в душевную погибель. <656>Поэтому смотрите, бойтесь и трепещите даже и тогда, когда вы как будто плывете при благоприятном ветре: не забывайте, как сказано, о возможности крушения – в одно мгновение разразится ураган, буря, поднимется противный ветер, вьюга, придет крайняя беда, погибель, смерть. Равно как и тогда, когда по-видимому царствует мир и утверждение (1 Фес. 5:3), внезапно может возникнуть смятение, бой, война, убийство, и что всего горше – души, а не тела.

Коварный враг на некоторое время отступает, чтобы таким образом вызвать ослабление осторожности, а потом сразу, одним нападением, скорее и извратить, и погубить помысл. Ослаблять осторожность нельзя, не может быть времени для отдыха. Он потопил много таких, которые было уже достигли пристани спасения; вследствие ничтожного нерадения многих таких, которые поднялись было уже на самый небесный свод, он низвел на землю беззакония, у весьма многих он разворовал сокровища добродетелей, у многих он ограбил духовные подвиги и пустил их нищими. Что же после этого остается сказать нам, воистину бедным, <657>убогим, немощным, робким, молодым, еще не возмужавшим, которые еще так мало времени провели в подвижничестве и так мало в нем потрудились? Да что, кроме того, как ободриться, воззвать, возопить, не подастся ли нам помощь свыше, дабы хитрый враг по причине нашего самочинства не погубил бы нас и не низверг бы совсем на землю.

Но до коих пор мы сами еще будем болеть страстями? До коих пор мы будем все еще думать и заниматься не тем, что относится к нашему спасению, (289)но что противно ему? Мне известно, что вы, правда не все, а только бесстыжие, позволяете себе бесстыдничать. И из-за того, что вы не видите поражающего Ангела (ср. Быт. 19:11), вы не пугаетесь его? Вы бесстыдно смотрите друг на друга, занимаетесь разговорами и шуточками, некоторые, как мне сообщено, даже обнимаются, соединяют руку с рукой, уста с устами, щеку с щекой; это дело, достойное плача, ибо сказано: ввяжет ли кто огнь в недра, риз же [своих] не сожжет ли? Или ходити кто будет на углиех огненных, ног же не сожжет ли? (Притч. 6:27–28). <658>Точно так же и тот, кто проделывает это, не останется чистым, без греха. И это вот бывает у вас? И на это хватает смелости у тех, кои распяли себя миру, умерли для греха? Так-то вы смотрите на лица друг друга и беседами возбуждаете в себе такие чувства? Но кто опустит руки, вместо того чтобы удержать того, кто сам лезет в яму?

Кто не восплачет о самоубийце? Кто может относиться равнодушно к такому человеку, который сам себя позорит? Чтобы я больше не слыхал таких вещей и не видал среди вас никакой мерзости. Мерзостью же я называю [также и] то, когда ухаживают за своим лицом, рядятся, выступают и строят ужимки, словно блудницы. Ибо я замечаю, что некоторые распускают пояс и расправляют свое платье красивыми складками, ходят игривой походкой и говорят развратные вещи. <659>Таким я внушаю, чтобы они больше не делали этого, иначе их постигнет – броздами и уздою челюсти их востягнеши (Пс. 31:9). Ибо Господь поставил меня здесь не на развращение, а для назидания. Посему соблюдайте правила. Наставники, наставляйте и исправляйте своих учеников. Я не хочу даже и говорить, чтобы и за вами замечалось что-либо в таком роде и чтобы кто-нибудь, вместо того чтобы быть врачом, начал причинять раны, вместо того чтобы быть светилом, стал гасильником, вместо того чтобы руководить, стал вводить в заблуждение, вместо того чтобы вразумлять, стал сбивать с толку, вместо того чтобы спасать, сделался виновником погибели. Ибо наставники – образец благочестия, пример [1078]спасения, картина [1079]всего доброго (290)для учеников. Поэтому последних и предают им, дабы они усвоили благие нравы учителя. Если же дело обстоит наоборот, то учителей нужно изгнать и разъединить с другими, дабы своей чесоткой они не заразили здоровых. Я бы не хотел говорить подобных вещей, но меня заставляет необходимость. Отселе я постановляю, чтобы никто – ни учитель с учеником, <660>ни брат с братом – не смел, кроме установленного целования, обниматься, а также сплетаться, толкаться и проделывать срамные шутки. Но во всяком, даже случайном, слове и взгляде нужно соблюдать строгость, дабы нам постепенно усовершаться, дабы Господь радовался нашей прекрасной жизни и еще теснее соединял нас, смиренных, и укреплял.

Я хочу также сделать предостережение и насчет исповеди. Вы позволяете себе делать вот что: вы разузнаете и расспрашиваете, кто чего не открыл на исповеди, затем говорите об этом между собой и, растравляя в себе и друг в друге страсти и творя блуд языком, что, конечно, делать очень легко, вливаете в свои сердца яд. Ах, если бы вы блудили одним только языком, да не душой! Если природа наша и без постороннего возбуждения, сама собой, <661>поднимает волны и кипение страстей, так как же после того не пострадать тому, кто в огонь еще прибавляет топлива и возбуждает зверя? Несчастные, блудолюбцы, а не боголюбцы, искатели беззакония, а не праведности, вы осмеливаетесь вступать в беседу, заводить разговор и разузнавать, что испытал такой-то, как разгорячает такая страсть и на кого она разжигает. Я уже опускаю более срамные подробности, чтобы не запачкать себя. И вы, еще такие молодые, безбородые и пылающие страстями, разжигаете весь этот материал и устраиваете в своей душе огромный пожар? Пощадите как меня, так и себя, ибо Бог отмщений (291) Господь (Пс. 93:1) и от этого происходит гибель души. К чему добиваться узнать такие вещи, когда вы на это не получили права и когда это может погубить? Почему, когда вам приходится как-нибудь слышать об этом, вам бы не заткнуть лучше своих ушей? <662>Ведь и я сам даже не знаю так дела некоторых, как эти лица, истинные пособники диавола, передают дела своих сверстников и товарищей. Ужаснись этому, небо! И после всего этого, если вы не уступите, я не должен разобрать, не должен наказать, не должен употребить в дело огонь? Я хорошо, хорошо понимаю, вы думаете воспользоваться слабостью моего характера. Я не таков. Я, хотя и снисходителен, но в нужное время восстану на вас, как огонь. Я даю вам пощаду, но, когда потребуется, поднимусь на вас, как меч. Смотрите, чтобы я на самом деле не явился новым Финеесом и не пронзил мечом наказаний кого-либо из тех, кои сплетаются (см. Чис. 25:5–8), равно как, подобно Моисею, не умертвил тех, кои пустословят о чуждом и постороннем для них (см. Чис. 16: 1-40). Но чтобы этого не случилось, прошу вас и молю от всего сердца и всеми силами своей души: прекратите свои гадости, отстаньте от своих мерзостей, и не только от того, о чем была сейчас речь, но и вообще от всякого греха и бесчинства, от несвоевременных хождений, <663>от самоизвинений и исполнения воли своих помыслов насчет пищи, питья и всякого прочего утешения – бани, врачебной мази или чего-либо другого, что не составляет большой нужды. Вы еще не постарели, не провели в подвиге большого количества лет и не коснулись еще настоящих трудов, а если коснулись, так чуть-чуть. Так чего же вам и требовать то того то другого?