Феодор Студит - Том V. Преподобный Феодор Студит. Книга 1. Нравственно-аскетические творения

Увы, увы! Сколько всего мы слышим! Сколько сообщает нам Священное Писание, сколькому научают нас богоносные отцы, и, несмотря на это, мы все-таки забываемся, все-таки остаемся беззаботными! Подобно тому, что делается с зерном, которое пахарь бросил на землю раньше, чем запахал ее, точно так же и у нас скверные птицы сатаны как бы прямо из уст похищают Божественное слово (ср. Мк. 4:4, 15), и, таким образом, духовные сеятели (ср. Мк. 4:3) остаются без жатвы, а мы, не давая стебля добродетелей, остаемся без плода. Ведь какое иное на самом деле сравнение еще можно придумать при виде, например, того, когда отцы постоянно говорят нам о целомудрии, мужестве, праведности или о какой-либо другой добродетели, <851>а мы тотчас же после чтения делаем совершенно противоположное, как будто ничего и не слышали.

Говорят, например, о Суде, о слезах, а мы по выходе начинаем смеяться и хохотать. Укрепляют наши души речами о чистоте, а мы сейчас же впадаем в похотливость, блудно взираем друг на друга и заводим бесстыжие разговоры. Нас толкают к смиренномудрию и послушанию, а мы после оглашения начинаем надуваться от гордости, злиться и ослушничать. Если говорят нам о посте, мы – тотчас же чревоугодничать, о бдении, мы – спать, о кротости – мы тотчас же гневаться, о тишине – мы празднословить, о напряженности в работе – мы тотчас же делаемся вялыми, и вообще, по грехам моим, идем как раз в противоположную, чем куда нам приказывают, сторону. Я это говорю не о новичках только, (375)но также и о тех, <852>кои считаются некоторой величиной и поставлены в старшие, равно как и о тех, кои удостоены священных степеней. Ой, какой обман, что терпим мы от нашего обманщика – сатаны! Зачем мы отвращаем свое лицо от живого Бога, этой подлинной красоты, и обращаем внимание на то, что суетно, непрочно и что гибнет? Зачем мы любим и услаждаемся горьким и временным, а упускаем сладкое и вечное? Вследствие того что душевное зрение и слух у нас не очищены, мы плохо видим и не можем поймать своими устами блага.

Итак, чада и братия, кто из вас уже сел, давайте начнем снова, кто умер – оживем, кто задремал – сбросим сон. Ведь нам нужно лишь одно – захотеть, и все готово; <853>как только мы положим такое решение, так в тот же день достигнем степени спасения. Ибо мы не связаны житейскими делами, чтобы работа над добром была для нас неудобной. Если мы хотим, то нам легко можно даже целый день трудиться для спасения, именно – утром тотчас же разумно петь Давидово изречение: заутра услыши глас мой, заутра предстану Ти и узриши мя (Пс. 5:4), в третий час: Духа Твоего Святаго не отыми от мене (Пс. 50:13), в шестой: избавит меня от сряща… полуденнаго, от стрелылетящия во дни (Пс. 90:5–6), в девятый: приклони, Господи, ухо Твое и услыши мя (Пс. 85:1) и вечером: благослови, душе моя, Господа (Пс. 102:1) и все остальное, что с этим соединяется. Если мы ежедневно так делаем, то мы не низводим себя и не омрачаем равнодушием <854>и пустыми разговорами, а, наоборот, возвышаем и просвещаем друг друга благими поведением и речами. Таким-то вот путем мы можем спасаться, можем проводить хорошо продолжительный день, (376)можем выполнить то, что нам подобает сделать от утра до вечера. Конечно, при этом невозможно и для самого трезвенного человека избежать недостатка, например опрометчивого слова, дурного слова, дурной похоти или какой-либо другой страсти, – при сокрушенной молитве Бог это простит. И, таким образом, мы день за днем пройдем путь Божий и дойдем до срока разлучения, когда тем, кто так подвизается и понуждает себя, Господь дарует венцы, радость и воздаяние.

Так относитесь же внимательно к своим трудам, подвигам <855>и хотениям, прогоняйте лень и удерживайте рвение, веруйте, что всякому желающему благой жизни возможно достигнуть совершенства и стяжать добродетель. Если Господь наш – свет, жизнь и истина (ср. Ин. 8:12, 1:4, 14:6), то как же и стремление к Нему не может быть желательным и осуществимым? И если, с другой стороны, сатана, что совершенно верно, тьма, ложь, пропасть и похоть, то как же и уклонение к нему не есть на самом деле смерть, меч, тьма и погибель? Посему, раз нам предложены на выбор жизнь и смерть (ср. Втор. 30:15), выберем жизнь, выберем свет, выберем бессмертие, будем избегать тьмы, мрака и гибели, да удостоимся Царства Небесного во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава вовеки. Аминь.

Братия мои и отцы. В то время как состязающиеся в беге на стадиях (см. 1 Кор. 9:24) делают это для доставления удовольствия людям и посему получают за это, по апостолу, тленные венцы (1 Кор. 9:25), (377)у нас же, после того как мы пробежали духовное поприще Святой Четыредесятницы, где Распорядителем состязаний был Сам Бог, а зрителями – Ангелы, конечно, и венцы – неувядаемые венцы славы. <857>Каковы же ваши состязания? Вы усиленно постились, бдели должным образом, усердно старались, терпеливо работали, сохранили свой дух в чистоте, язык удержали от оболгания, уста от празднословия и вообще представили все свои уды вместо греха – оружия правды (Рим. 6:13), послушными инструментами боговдохновенного жития. Ныне вы так удачно и хорошо совершили свой бег, как, по моему мнению, никогда еще раньше. Но отчего это так устроилось? По вашей усерднейшей молитве, а также и по молитвам нашего общего отца, но, главным образом, по благости Самого Бога, от Которого, как сказано, всяко даяние благо и всяк дар совершен (Иак. 1:17). Этим вы обрадовали и меня, своего плохого отца или, вернее, самого последнего брата; вы закончили свое дело с большою пользою, успокоились духом. Ведь что еще может быть радостнее для отца, как не видеть, что его дети крепнут в добродетели и преуспевают <858>в духовном возрасте? Мне далеко до ваших совершенств, я от вас взял благие деяния, воспользовался вашими доблестями, увидел, как вы безмятежно провели честные дни, и от всего этого возрадовался мой дух: я увидел ваши умиленные и тихие лица и ощутил блеск вашей души, который сильнее блеска золота, дорогих камней и всего, что только есть в мире дорогого и многоценного. И хотя я сам по себе и беден духовно, но теперь я богат: не отец – детей, а, наоборот, дети обогатили отца. Да охраняется же и остается в безопасности ваше богатство и впредь. Да будут ваши сокровищницы благ недоступны для воров [1113], да даруется вам к прежней еще и новая благодать, (378)к прежнему богатству еще и другие, – и так до самого конца вашей жизни. Как же этого можно достигнуть?