Иосиф Крывелев - История религий. Том 2

К. Маркс писал: «Коран и основанное на нем мусульманское законодательство сводят географию и этнографию различных народов к простой и удобной формуле деления их на две страны и две нации: правоверных и неверных. Неверный — это «харби», враг. Ислам ставит неверных вне закона и создает состояние непрерывной вражды между мусульманами и неверными» 27. Такая «этнография» идеологически обосновывала и стимулировала завоевательные войны, которые приобретали священное значение. Именно эта идеология могла претендовать на успех в деле сплочения массы различных социальных группировок в дисциплинированный лагерь единомышленников, под общим религиозным лозунгом устремившихся в завоевательные экспедиции.

Следует, однако, считать неправильным распространенный взгляд, по которому ислам навязывался всем народам лишь при помощи джихада. Р. Дози пишет по этому поводу: «…священная война вменяется в обязанность (в исламе. — И. К. ) только в том единственном случае, когда враги ислама оказываются нападающими; если кто-нибудь понимает предписания Корана иначе, то виновато в этом произвольное толкование богословов. Точно таким же ошибочным является мнение, будто ислам распространился в мире насильно.

Политическое могущество ислама — это да; но не религия… халифы и вовсе не желали, по соображениям денежного свойства, создавать прозелитов и смотрели с большим неудовольствием на обращение покоренных народов» 28. При всем этом необходимо учитывать происходившую в исламском учении эволюцию, в основе которой лежал ход самой истории. «Произвольное толкование богословов», о котором говорит Дози, обычно определялось складывавшейся политической и военной обстановкой и могло в случае надобности санкционировать как наступательную, так и оборонительную войну.

Сплочение арабов под религиозным знаменем должно было неминуемо нанести сильный удар по родоплеменному делению общества. Составив сплошной массив мусульман, арабы все более отходили от этого деления. Как в Коране, так и особенно в практической деятельности Мухаммеда и его преемников красной нитью проходит стремление к объединению верующих независимо от их национальной и племенной принадлежности. Существует документ, иллюстрирующий эту важную сторону религиозно-политической практики ислама. Имеется в виду составленный Мухаммедом вскоре после его обоснования в Медине договор между различными группами населения этого города.

Населявшие Медину племена ауса и хазрадж, перейдя в ислам, составили категорию так называемых ансаров — приверженцев новой религии. Мекканские мусульмане, переселившиеся в Ясриб вместе с Мухаммедом, стали именоваться мохаджирами — переселенцами или беглецами; это была самая знатная группа в мединской мусульманской общине. Но кроме указанных двух категорий в городе жили племена, именующиеся в литературе еврейскими, но на самом деле в значительной части состоявшие из арабов, исповедовавших иудаизм. Отношения между всеми этими группами мединского населения и были формально урегулированы при помощи составленного Мухаммедом договора. Вот некоторые из наиболее характерных его положений: «Они (фактически почти все население Медины. — И. К. ) составляют один народ, отделенный от всех людей»; «Верующие не должны оставлять в своей среде без помощи ни одного обремененного долгами, даже если это касается уплаты цены крови или выкупа пленных»; «Кто убьет верующего (и это будет доказано), должен быть убит (если только ближайшие родственники убитого не согласятся удовлетворить себя другим образом), и мусульмане должны сообща подняться против убийцы» 29. Существенным для характеристики этого документа является то, что он перелагает на общину верующих все те обязанности в отношении каждого из ее членов, которые раньше выполняло племя, в частности и обязательство кровной мести.

По той же линии идут и установленные Кораном законы, регулировавшие имущественно-правовые отношения между мусульманами. Фигурирующие в Коране законы о праве наследования игнорируют традиционные порядки родового строя, и прежде всего власть старшего в роде над младшими. В равных долях наследуют имущество все дети мужского пола независимо от возраста; право наследования предоставляется и женщинам, хотя и в половинном размере в сравнении с мужчинами; владелец имущества получает право завещать его по своему желанию. Последнее знаменовало право индивидуума распоряжаться своим имуществом и потерю этого права родом, к которому он принадлежит (2, 176–178; 4, 8, 12–13; 175). Конечно, это было сильным ударом по родоплеменному делению общества.

Поселение мохаджиров в Медине привело к важным последствиям и в рассматриваемом здесь отношении. Каждый из них должен был выбрать себе побратима из коренных мединцев, причем связь между побратимами устанавливалась примерно такого же порядка, что ранее существовала между родичами и членами одного и того же племени. В частности, каждый из побратимов получал право на наследство другого. И здесь родоплеменные связи заменялись религиозной общностью 30.

В ходе экономического и социального развития родоплеменное деление постепенно стиралось, уступая место делению по имущественным и классовым признакам. Ислам шел в русле тенденции, соответствовавшей назревшим интересам общественного развития. Правда, новое деление осуществлялось не по имущественно-классовому, а по вероисповедному признаку. Ислам находил, однако, возможность совместить эти два принципа: участвуя в военных экспедициях, формальным назначением которых было обращение неверных, верующие обогащались за счет военной добычи и независимо от своего прежнего имущественного положения занимали позицию в рядах складывавшегося правящего класса. По мере того как ислам выходил за пределы Центральной Аравии и в завоевываемых странах сталкивался с более передовыми общественными порядками, наметившаяся ранее тенденция к оформлению рабовладельческого общества уступала место развитию феодальных отношений. Прежние мекканские торговцы и караванщики, мединские земледельцы и ремесленники, а также примкнувшие к движению бедуины превращались в феодалов, живших за счет населения покоренных ими стран.

Отмирание родо-племенных отношений, несмотря даже на тот стимул, который был дан ему исламом, проходило не без борьбы. Сознание своей родовой и племенной принадлежности не одно столетие определяло в известной степени жизненное поведение арабов. Это сказалось в особенности на той борьбе за халифат, которая развернулась в середине VII в. между прямыми потомками Мухаммеда и другими претендентами.

Еще до возникновения ислама шел процесс объединения племен и зарождения тех элементов государственности, которые в процессе дальнейшего классового расслоения общества могли оформиться в централизованное государство. И в Центральной Аравии, отставшей в этом отношении от Юга и Севера, уже намечалась перспектива объединения племен с последующим перерастанием в государство. Ислам не только был в русле этой перспективы, но и сообщил ей ускорение. Возникший на мусульманской идеологической почве халифат и явился тем государством, которое возникло в ходе исторического развития арабов Хиджаза.