Протоиерей Георгий Ореханов - Русская Православная Церковь и Л. Н. Толстой. Конфликт глазами современников

В. Г. Чертков в своем дневнике написал однажды, что его родители «принадлежали к числу наиболее порядочных из “порядочных” людей» [751]. Много позже он любил рассказывать, как в детстве играл с будущим императором Александром III. Можно предполагать, что именно посредничество ближайших родственников В. Г. Черткова, в первую очередь его матери, в значительной степени смягчало впоследствии любые правительственные меры, направленные против антигосударственной и антицерковной деятельности Л. Н. Толстого и В. Г. Черткова. Семья Чертковых входила, по всей видимости, в число самых обеспеченных русских семей, о чем свидетельствует тот факт, что она имела 40 тыс. руб. чистого ежегодного дохода. Г. И. Чертков был очень богатым помещиком и владел плодородными черноземными землями на юге Воронежской губернии, а также большим количеством крепостных крестьян, среди которых был Егор Михайлович Чехов – дед писателя. В. Ф. Булгаков подчеркивает, что рождение и блестящее положение в обществе способствовало с детства росту в Черткове понимания «доступности и исполнимости всех его желаний, сознание своей особенности, исключительного положения, своей силы и власти над людьми» [752].

Молодые годы Владимира Григорьевича прошли в достатке в петербургском доме родителей и в богатом имении Чертковых Лизиновке Острогожского уезда Воронежской губернии (площадью около 30 тыс. десятин). С одной стороны, известно, что в молодости Чертков был лишен возможности получить систематическое образование, так как в результате солнечного удара, полученного на охоте, ему были категорически запрещены врачами напряженные занятия. С другой стороны, биография Черткова, написанная неизвестным автором, сообщает, что в детстве и молодости он «получил образование под руководством выдающихся учителей, русских и иностранных» [753].

В возрасте 21 года (в феврале 1875 г.) В. Г. Чертков поступил в привилегированный Конногвардейский полк [754], причем в это время его командиром был барон В. Б. Фредерикс, ставший с 1897 г. министром Императорского двора и уделов. Во время службы, по его собственному более позднему признанию, он прожигал свою жизнь традиционными для среды блестящей петербургской молодежи способами. В Конногвардейском полку В. Г. Чертков получил прозвище le beau Dima, т. е. красавчик Дима. Корнет Чертков в 1881 г. должен был войти в состав делегации, целью которой было оповещение ряда европейских дворов о восшествии на престол императора Александра III, и только случайность помешала ему участвовать в этой миссии, которую возглавлял родной дядя В. Г. Черткова, гр. П. А. Шувалов.

Очень яркий и в то же время характерный эпизод молодости Черткова приводит в своих воспоминаниях В.Ф. Булгаков, указывая, что молодой Чертков принадлежал к тому очень узкому кругу петербургской знати, который приглашался на так называемые малые балы в Аничков дворец, тот самый, о котором с иронией Пушкин писал, что был назначен камер-юнкером только для того, чтобы его супруга Наталья Николаевна могла танцевать в этом дворце. Однажды на таком балу Черткова пригласила на вальс сама императрица Мария Федоровна, которая воспользовалась «особым правом дам, принадлежащих к императорской фамилии, – первыми приглашать кавалеров. Но Чертков отказался, так как не умел танцевать вальс, чем вызвал сенсацию в зале: le beau Dima отказался танцевать с императрицей!» [755]

Этот поступок своей экстравагантностью настолько напоминает некоторые шутки Ставрогина, что поневоле задумываешься о возможных биографических параллелях. И в первую очередь речь идет о красоте – безусловно, Чертков был одним из самых красивых мужчин России того времени, но его красота, особенно на фотографиях позднего времени, носит какой-то «масочный», медиумический характер, который отмечает в своем герое и Достоевский и на который обращает внимание С. Н. Булгаков в своем очерке «Русская трагедия» [756]. Здесь речь может идти о своеобразном «мучительном параличе личности», который, как представляется, был одной из черт В. Черткова. Конечно, это сопоставление возможно только в определенных рамках. Если тем не менее оно допустимо и не лишено оснований, остается только в очередной раз поразиться пророческому дару русского писателя, вплоть до самых бытовых подробностей: в романе «Бесы» Ставрогин является сыном генеральши Ставрогиной и носит прозвище Принц Гарри.

Следует отметить, что некоторые авторы давно подчеркивают то обстоятельство, что высокое происхождение Черткова и его связи импонировали Толстому и могли иметь некоторое значение в их дружбе. Эта гипотеза находит свое подтверждение в дневнике М. С. Сухотина, который так отзывался о Черткове (запись от 6 августа 1906 г.): «Тут теперь гостит В. Г. Чертков, приехавший на побывку из Англии. Это любимый ученик Л[ьва] Н[иколаевича], Иоанн в некотором роде, и я понимаю, что он может быть ближе других сердцу учителя. Уже одно то, что они оба хорошей крови, bien nds [757], в их близости, как это ни может казаться странным, играет не последнюю роль» [758]. Подтверждает это и В. Ф. Булгаков, который говорит, что Толстой, возможно, в чем-то был даже удивлен появлением молодого человека из более высокого круга (сам Толстой принадлежал к «средне-высшему дворянству» – выражение Ф. М. Достоевского, подхваченное Д. С. Мережковским).

В 1879 г. В. Г. Чертков взял отпуск на 11 месяцев и провел его в Англии, снимая дом у сельского священника. В это время он благодаря посредничеству лорда Редстока знакомится или возобновляет знакомство с представителями английской политической элиты и аристократии и проводит время в общении со своим дядей, русским послом графом П. Шуваловым, благодаря которому завязывает отношения с принцем Уэльским, будущим королем Эдуардом VII. Одновременно Чертков знакомится с русскими политэмигрантами и с бывшим пастором Джоном Кенворти, английским общественным деятелем, сочувствовавшим взглядам Толстого.

После возвращения в Россию в 1881 г. В. Г. Чертков является одним из организаторов (вместе с кн. В. П. Голицыным и гр. А. Ф. Гейденом) кружка молодежи «Общество христианской помощи» для религиозных бесед, целью которого было изучение Евангелия и проповедь христианского образа жизни. Для «Общества…» характерно то обстоятельство, что оно объединило в своих рядах как православных членов, так и пашковцев, а также религиозных индифферентов. В него, согласно воспоминаниям П. И. Бирюкова, входили представители многих выдающихся аристократических семейств.

Вместе с В. Г. Чертковым в кружок входил Д. Ф. Трепов, в будущем занимавший значительные посты и имевший одно время большое влияние на внутреннюю политику. Кружок собирался на квартире Д. Ф. Трепова, который считался его председателем, и имел цель «оказывать посильную помощь бедному населению столицы». Очень примечательно позднейшее (1924) признание П. И. Бирюкова в том, что уже в это время В. Г. Чертков относился «как-то критически, иногда шутливо, к деятельности кружка, кот[орая] его не удовлетворяла» [759].