Анна Маркова - Преподобный Серафим Вырицкий

Тетушка Матрона категорически воспротивилась моему благому намерению. Немало пролила я слез и постоянно просила Царицу Небесную, чтобы смягчила Она тетушкино сердце. Я посещала все питерские храмы и меня знали многие батюшки. Все они единодушно направили меня в Вырицу к батюшке Серафиму, но предупредили, что он очень слаб и почти никого уже не принимает. Я во всем положилась на волю Божию.

Это было летом 1948 года. Когда я приехала в Вырицу, то, буквально, ужаснулась – дом старца и ближайшие подходы к нему окружало великое множество людей. Кто-то прохаживался по улице, кто-то сидел на траве, кто-то стоял у дверей дома и молился, ожидая, когда выйдет келейница батюшки, мать Серафима. Когда же она, наконец, вышла, я впервые увидела монахиню в апостольнике и скуфье. У меня дрогнуло сердце – она была словно Ангел! Я сразу подумала: «Смогу ли я быть такой? Ведь я такая грешница, а эти люди святые». Вдруг произошло чудо – матушка Серафима подошла прямо ко мне и спросила: «Девочка! А ты что приехала? Что у тебя случилось?» Я тут же ответила: «Дело у меня очень важное – мне надо знать волю Божию». Она пошла к батюшке, тут же вернулась и, взяв меня за руку, сказала: «Батюшка благословил зайти!» В этот момент весь народ встрепенулся и люди бросились к двери, но мать Серафима никого не пустила.

С молитвой я вошла в келью. Меня сразу поразил вид старца – такой он был весь светлый, поистине сияющий и необыкновенно ласковый. Я упала перед ним на колени и разрыдалась. Очень долго не могла успокоиться – видно, все, что у меня накопилось, – вылилось. Батюшка успокоил меня, благословил, погладил по голове и говорит: «Ну, расскажи мне о себе». Я подробно стала говорить, что сейчас работаю в архиве, а про монастырь боюсь и заикнуться. Старец все слушает и молчит. Его молчание стало меня смущать. Я опять начала плакать. И вдруг вырвалось из глубины души: «Батюшка! Я очень хочу в монастырь!» Отец Серафим сразу оживился и ласково говорит: «Вот, деточка, это твой путь. Сама Матерь Божия тебя избрала!» Он показал рукой на фотографию, которая висела на стене. Я увидела чудную обитель. Это была Пюхтица. «Вот сюда и лежит твой путь», – сказал батюшка. Я не могу передать состояние, которое тогда меня охватило. Душу мою наполнила радость, хотелось непрестанно благодарить Господа. Я опять припала в слезах к рукам святого старца. Он благословил меня, дал просфору и сказал, что будет за меня молиться. Я вышла от батюшки самым счастливым человеком.

Когда же приехала домой, тетушка еще более, чем прежде, воспротивилась моему решению: «Никуда тебя не пущу, мало ли, что старец сказал!» Осенью в город на Неве приехала из Пюхтицы матушка-игумения Рафаила. Мне удалось встретиться с ней. Увидев меня, настоятельница стала сокрушаться: «Ты еще такая молоденькая да слабенькая, а у нас тяжелые послушания – хлеб сами выпекаем, дрова пилим, на скотном дворе работаем». Я упала на колени и говорю: «Матушка! Я все буду делать за святое послушание, вы меня только научите». Видя мое искреннее желание, настоятельница благословила меня: «Бери расчет и приезжай». Благословила она и мою сестру, Нину, за которую я также просила.

Вскоре я подала заявление на увольнение с выездом из города. Но когда тетя Матрона узнала об этом, то тут же пришла к директору архива и сказала, чтобы расчет мне не давали: «Она в монастырь хочет!» В ту пору это было, конечно, из ряда вон выходящим явлением. Вот здесь, кажется, поднялась на меня вся преисподняя, и я была вынуждена вторично поехать к батюшке Серафиму. Было это перед Рождеством Христовым. Вновь произошло чудо – он принял меня, хотя был очень слаб. Я поведала милому старцу о своих бедах, рассказала все как есть: тетушка скандалит и не отпускает. Отец Серафим опять повторил мне, сказанное в первый раз: «Ты должна жить в монастыре. Матерь Божия тебя призывает! Твою тетю и младшую сестренку Господь не оставит». На прощание старец сказал, чтобы тетушка Матрона обязательно к нему приехала.

Вернувшись домой, я тяжело заболела. Меня очень лихорадило. Температура была выше 40°, и от нервного потрясения случилось на ноге рожистое воспаление. Матрона Степановна несколько дней не могла собраться с духом, чтобы поехать к батюшке Серафиму, но не выполнить благословение старца она не могла. Вернулась она из Вырицы совершенно другим человеком. Все дивились ее перемене. Она только тихо плакала, приговаривая: «Ты ведь еще совсем ребенок, но да будет воля Божия!»

С большими трудностями мне все-таки удалось уволиться с работы. 24 января 1949 года наш духовник, отец Николай, отслужил у нас дома молебен и в ночь на 25 января мы с Ниночкой, наконец, отправились в Эстонию и благополучно прибыли в монастырь. Здесь нас сразу устроили к старицам по кельям и началась наша монашеская жизнь.

Весной 1949 года отец Серафим прислал мне еще одну просфору с благословением и вскоре скончался. Со временем мы приняли с Ниной монашество. Я – с именем Георгии, она – с именем Арсении. По воле Божией мне пришлось нести самые различные послушания в нескольких обителях. Порой бывало совсем непросто, случались тяжелые обстояния и скорби, но всегда становилось легче на сердце от одного только воспоминания о великом вырицком старце. Слава Богу за все!

Мои тетя и бабушка жили в Вырице, и мама посещала великого старца еще до войны, когда я был маленьким мальчиком. Первая моя встреча с подвижником произошла в восьмилетнем возрасте.

Шел 1944 год. Много скорбей обрушилось тогда на многострадальную Родину. Не была исключением и наша семья. Мама потеряла мужа и родителей, я – отца. Непросто было ей пережить и осмыслить все случившееся. Зная, что отец Серафим обладает несравненным даром утешения, мама обратилась к нему за помощью. В тот день батюшка подарил моему юному сердцу дивный букет духовных ощущений. Когда мы вошли в келью, старец полулежал на узенькой жесткой желез ной кроватке, в полной схиме. Я сразу шагнул к нему под благословение. Он так ласково посмотрел на меня, что сердце мое тут же откликнулось. Это было то непостижимое состояние, когда оно трепещет от неземной радости и, в то же время, вливается в него бесконечный покой. Любовь батюшки приняла меня в свои объятия.

Потом мама тихо беседовала со старцем о посетивших нас невзгодах, и он очень утешил ее. С тех пор мы стали постоянно ходить к отцу Серафиму.

Каждая встреча с великим подвижником была по-своему неповторима и оставляла в моей юной душе не изгладимый след. Неизменным было только одно – от батюшки всегда веяло благодатью Божией. Я просил его молитв и благословения для того, чтобы Господь помог мне пойти по духовному пути.