Митрополит Иерофей Влахос - Жизнь после смерти

Из этого видно, что рассуждение – это дар Божий, связанный с духовным состоянием человека. Преподобный Иоанн Синаит говорит, что рассуждение у новоначальных в духовной жизни связано с истинным познанием самих себя; у средних – с умным чувством, безошибочно отличающим истинное благо от естественного и противоположного; в совершенных – с познанием, которое бывает от божественного просвещения и которое просвещает и то, что для других кажется темным [105].

Все сказанное о рассуждении было сказано для того, чтобы показать, что нелегко рассудить опыт, описанный людьми, находившимися при кончине своей жизни. Рассуждение – добродетель великих духовных отцов, зрящих истину в корне, а не исследующих внешние, поверхностные явления. Они могут различить, является ли этот опыт плодом нездорового психологического состояния, или явлением диавола, или плодом явления Бога и святых.

Поэтому чрезвычайно трудно предпринимать исследование предсмертных и посмертных опытов.

Однако есть много внешних признаков, по которым можно судить о таком опыте. Христос, говоря о лжепророках, которые приходят в овечьих одеждах, а внутри суть волки хищные, дает Своим ученикам следующий совет: По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые (Мф. 7,16–18).

Критерием, таким образом, являются приносимые плоды. Если после какого-либо видения в сердце царствуют мир и тишина, это указывает на то, что видение от Бога. Но если после него – смущение, это знак того, что видение от диавола. То же самое происходит и со страстью гордыни. Если человек после такого опыта гордится, это знак того, что он подвержен воздействию злых духов. Вдохновляемый благодатью Божией обычно смиряется еще более и ничего не рассказывает.

Так опыт оценивается в соответствии с последующей жизнью человека. Из двух примеров, приведенных из Евергетиноса, эта истина очевидна.

Монах Петр, который умер и видел ужасы геенны, а потом вернулся к жизни, чувствовал, что это было для того, чтобы он покаялся. Ангел, помешавший бросить его в огонь, сказал ему: «Вернись и смотри, как после сего должно тебе жить, внимая себе». Святитель Григорий Двоеслов говорит, что Бог Своим чудным Промыслом попустил случиться этой смерти, «дабы он не умер вечной смертью». Есть вероятность того, что люди после возвращения от видения ада не обратятся к покаянию, но к большему осуждению. Вернувшись к жизни после таких страшных событий, «они снова остались неисправными, и никакого для них не осталось оправдания» [106].

И иной монах, который вернулся к настоящей жизни после видения своей матери среди осужденных, затворился в келии и заботился о своем спасении, «каясь и скорбя о том, что ранее сотворил в небрежении». Он покаялся и в том, что сотворил с небрежностью. Говорится о том, что он так сильно каялся, настолько велико было его умиление и слезы, что некоторые, видя его, просили, чтобы он на некоторое время ослабил свое покаяние, дабы не повредиться «от безмерного плача»!.

Никто не может после такого опыта остаться без умиления и сокрушения. Если же такое случается или если человек впадает в большую гордыню, то либо явление было демоническим, либо это было знамением Божиим, которое человек извращает себе в осуждение. Такой опыт может стать причиной большего осуждения.

А в случае с моим старцем я могу подтвердить, что о виденном он рассказал лишь один раз и более о том не повторял. Но это событие произвело в нем великое, удивительное и безмерное покаяние. Он не мог никого осуждать. Он ощущал, что находится на Страшном Суде Божием. И когда однажды я сказал ему необдуманное слово, он разгневался, потому что я лишил его чистоты ума и подал возможность к осуждению, в то время как он, как он сказал мне, пребывал подсудимым на суде. Он часто говорил мне, что если Бог сделает его здоровым и он снова сподобится литургисать, то не будет проповедовать, а будет восходить на кафедру и вместо проповеди возглашать: «Боже, милостив буди мне, грешному» (см. Лк. 18,13). Он достиг глубины смирения и покаяния. Поэтому я уверен, что тот опыт вкупе со всем его аскетическим и бесстрастным житием сподобили его подлинно преподобнической кончины.

Во всяком случае, если нам трудно постигнуть вид и характер видения, то святые отцы советуют прибегать к тем, кто обладает опытом и знанием духовной жизни. [107]

В этих вопросах психиатры и ученые мира сего несведущи. Они могут только догадываться и чувствовать, что за пределами настоящей жизни существует нечто. Но во всяком случае, они бессильны поставить правильный и безошибочный диагноз.

В заключение темы мы можем сказать, что человек, приближающийся к смерти, ощущает иную действительность, о которой, возможно, ранее он не знал ничего. Мы полагаем, что подлинной жизнью является та, которую мы видим. Но поскольку существует не только чувственное, но и умное творение, то за пределом чувственного мира существует и другой мир, не поддающийся анализу ни чувств, ни разума. Тот, кто подходит к смерти, подходит к действительности, подходит к истине. Ложь связана с заключением нашим в чувственном мире.

Но ум человека не должен бесцельно распыляться на различные зрелища, даже видения. Ум должен иметь непрестанную память о Боге, которая неразрывно связана с познанием своей греховности. Поэтому нашему уму не пристало любопытствовать о так называемых «сверхъестественных» состояниях. Если у кого-то есть определенный опыт, он не должен им довольствоваться. Святые, имевшие чистоту ума, даже при созерцании Бога видят свой позор.

Преподобный Исаак Сирин говорит, что удостоившийся увидеть самого себя больше того, кто сподобился видеть Ангелов. А сподобившийся видеть свои грехи больше того, кто своею молитвою воскрешает мертвых [108].

Нам не принесет пользы, если мы будем видеть Ангелов или воскрешать мертвых, когда мы не стяжали знание самих себя, когда не воскресили своего мертвеца от страстей и грехов. Бог оставляет нас в этой жизни, чтобы мы покаялись и вкусили Царствия Божия.

В предыдущей главе мы подробно изложили, что именно мы понимаем под термином «телесная смерть». Разлучение души с телом, которое происходит по причине тленности и смертности человека, является плодом прародительского греха и называется смертью.

Несмотря на это разлучение, ипостась человека не разрушается. Человек состоит из души и тела, то есть человек – это и то, и другое вместе. Душа называется душою человека, а тело – телом человека. Как Бог Своими нетварными энергиями сохраняет всю тварь, так и душа сохраняет соединенное с нею тело. В святоотеческом богословии говорится, что образ Божий в человеке выше образа ангельского. Потому что у человека есть ум, слово и дух. Дух оживляет соединенное с ним тело, чего не бывает у Ангелов [109].