Штефан Кихле - Игнатий Лойола. Учитель духовности

Как же, по мнению Игнатия, соотносится делание Божье с делами человека, то есть благодать с добрыми делами ? Игнатий предлагает свое собственное решение этого вопроса, который волновал людей 16-го века. Его решение также имеет не столько теоретический, сколько практический характер. Сначала Игнатий делает упор на деятельности человека . Его духовные упражнения, кажется, требуют от человека, чтобы он с помощью методического упражнения и аскетических приемов «заработал» себе благодать Божью. В деятельном служении христиан этот активизм усиливается еще больше. Не только протестанты упрекали Игнатия в одностороннем понимании благодати, которое на языке профессиональных богословов получило название «семипелагианства».

На это можно возразить, что в глубине своего сердца Игнатий твердо убежден в том, что всякое человеческое делание произведено и пронизано предваряющим и облегчающим его действием Божественной благодати. Божественное действие парадоксальным образом заметно именно в действии человеческом, если и поскольку оно определяется Духом. Человеческое действие возникает из действия Божия и остается интегрированным в него.

Посредством упражнения человек открывает себя действию божественной благодати. Однако и это «открытие» себя («расположение» – ДУ 1) на более глубоком уровне человеческого сердца совершается и поддерживается инициативой Бога. Поэтому после каждого упражнения человек должен благодарить Бога не только за те дары благодати, которые он обрел в этом упражнении, но и за саму благодать упражнения! Наиболее ярко этот игнатианский принцип проявляется в «Созерцании ради обретения любви» (ДУ 230–237, см. часть II, 2). Бог присутствует во всем Творении, Он совершает все , Он трудится и заботится «ради меня». Упражнение и молитва человека – это только ответ на эту заботу, а все остальное, что происходит из этой молитвы, все добрые дела человека – это всегда лишь возвращение дарованного Богом . Благодать согласно Игнатию предшествует каждому делу, как по времени, так и по сущности. Христианин должен прилагать все усилия для совершения добрых дел, однако при этом он всегда должен сознавать, что все доброе, что совершается для него и посредством него для других, совершается по благодати Божьей.

Бог создал мир благим. Все «вещи» мира человек должен использовать постольку, поскольку они помогают ему достичь цели, то есть служения и вящей славы Божьей. И оставлять их постольку, поскольку они «препятствуют ему в достижении этой цели» (ДУ 23). Здесь Игнатий намекает на то, что в Творении есть некий изъян, который может помешать достижению цели, единению с Богом, ибо Творение повреждено грехом человека. В обращении с Творением необходимо мудро различать, какие вещи нужно оставить и твердо избегать их в дальнейшем. Однако Творение, поскольку оно благо, является главным средством на пути к Богу. Человек должен активно использовать его и не бояться. При этом не цель оправдывает средства, – это выражение ложно приписывается Игнатию, – а человек должен активно и эффективно использовать все вещи в качестве средств, которые помогают ему достичь цели .

В «Созерцании ради обретения любви» Игнатий углубляет идею Творения. Любовь, согласно Игнатию, – это обмен благами . Лишь тот, кто имеет , может давать , и, давая, любить . Однако то, что человек имеет, является не его собственностью или достижением, которыми он обязан самому себе, а даром, который он получил от Подателя всех благ. Тот, кто получил даром, должен даром и отдавать. В ходе упражнения человек размышляет о разных аспектах действительности. В начале человек размышляет о «полученных благодеяниях Творения, Искупления и особых дарах», затем о присутствии Бога в природе и человеке, наконец, о Его трудах, которые Он совершает «ради меня» в Творении, о нисхождении всех благ с небес. На каждый «пункт» размышления упражняющийся отвечает молитвой пожертвования. Он, получивший так много от Бога, теперь предлагает Ему все дарованное в качестве жертвы.

Игнатианское богословие творения содержит диалектическое противоречие. С одной стороны, человек должен отдать все, то есть жить в радикальной бедности. Лишь тот, кто внутренне полностью свободен от привязанности к материальным благам, – к которым, конечно, относятся не только материальные предметы, но дарования, умения, возможности, друзья, – может свободно служить Богу и людям. Эту внутреннюю свободу от собственности Игнатий называет «духовной бедностью» (например, ДУ 146). Для упражнения в духовной бедности помогает, по крайней мере, до некоторой степени и в течение определенного времени, фактический отказ от имущества. Эта «актуальная бедность» служит многим христианам для формирования внутреннего сознания. Для монашествующих она является постоянным образом жизни. Однако бедность является для всех высокой духовной ценностью. В качестве внутренней свободы она никогда не позволяет недооценивать материю и Творение Божие, наоборот, – в этом другой полюс диалектического противоречия – оценивает их чрезвычайно. В этом смысле иногда говорят о любви Игнатия к миру . Все вещи могут быть использованы в качестве средства, если они помогают в достижении цели. Христиане, получившие воспитание в игнатианском духе, развивают большую внутреннюю свободу и радость, встречаясь с миром, признавая его благость, – в том числе и в использовании власти и денег. Они учатся пользоваться ими в должной мере ради достижения благих целей. В качестве сотрудников Божьих они хотят помочь Творцу в Его трудах по восстановлению падшего Творения и освобождению его из-под власти зла.

Игнатианское богословие творения сформировалось под влиянием Франциска Ассизского . Оба эти учителя духовности настойчиво подчеркивают значение бедности для христианина. Оба жили в эпоху, когда большинство людей мыслило материалистически, что, вероятно, является истиной и в отношении всех остальных эпох человеческой истории. Духовное обращение, согласно их учению, может состояться только в том случае, если человек сможет отказаться от неупорядоченной привязанности к творению. С другой стороны, эти святые имели детскую любовь к природе и большую уверенность в том, что все творение в целом благо и служит во спасение человеку. Благодаря своей любви к миру они отличаются от некоторых духовных течений, которые проповедуют презрение к миру и уничижение тела. Они предлагают такое «современное» посюстороннее, оптимистическое видение мира, которое, тем не менее, является изначально библейским.