Эрнст Мулдашев - В объятиях Шамбалы

Выяснилось, что это место находится недалеко от небольшой речки. Там есть площадка между скал, где и расположены восемь «тел окаменелых людей». Эти «тела» напоминают треугольники, но каждый треугольник имеет индивидуальные черты. Высота каждой треугольной «статуи» составляет то ли два, то ли… пять метров, а может быть, и больше (видимо, монах Тленнурпу не обращал внимания на это!). «Тела окаменелых людей» расположены в ряд с северо-запада на юго-восток. Рядом расположен горячий источник, в котором много круглых камней, а также есть три родника со святой водой разного вкуса. В двух местах есть песчаные барханы со святым песком, который может использоваться в лечебных целях.

— А почему Вы, дорогой монах, считаете, что треугольные глыбы есть тела окаменелых людей? — спросил я.

— Как так? — удивился он. — Человек в позе медитации (позе Будды) всегда образует треугольник. Он стремится к этому. В этом смысл медитации.

— Это не маленькие пирамиды?

— Вы что! Прирамида — это, например, Малый Кайлас.

— Ну ладно тогда.

— Окаменевших людей мы называем иногда статуями, хотя это неправильно, — добавил монах. — Кстати, каждая из этих «статуй» имеет свое название.

— Вы их знаете?

— Так, так… — стал вспоминать монах. — Пишите!

Я достал блокнот и записал следующее:

1. Пема-Самбоа

2. Согэ-торче-чань

3. Пема-Кяльбао

4. Санго-таго

5. Лонден-чази

6. Чанья-санги

7. Торче-толи

8. Пема-джуньгни

Монах победно взглянул на меня.

— Интересно? — спросил он.

— Ну… да, — ответил я. — А что это означает?

— Это означает разные проявления одного человека.

— Как понять?

— Ну… человек ведь по-разному проявляется, — монах недоуменно посмотрел на меня.

— В чем проявляется-то?

— Как в чем? В теле. А как же еще?!

— Не понял. Это как — один и тот же человек каменел восемь раз, что ли? — удивился я.

— Да, каменел восемь раз и каждый раз оставлял после себя статую, — с невозмутимым лицом ответил монах.

— Такого не может быть!

— Как не может быть?! — монах искренне удивился. — Такое как раз и бывает.

— Я понимаю, что если человек вошел в состояние Сомати, то его тело в неподходящих условиях может минерализоваться, то есть окаменеть, — заметил я. — Тело ведь не может восемь раз минерализовываться и каждый раз оставлять… каменный слепок.

— Может, — утвердительно сказал монах.

— И… как это происходит?

— Очень просто. Человек, если Вы понимаете, есть, прежде всего, Дух. А Дух может войти в одно тело, потом в другое, потом в третье и, если захочет, может входить в тела по очереди. Так ведь?

— Ну…

— Так вот, один человек, то есть Дух, решил когда-то давным-давно окаменеть восемь раз. Ясно? — монах посмотрел на меня.

— Нет.

— И вот он, Дух этот, вошел в одно тело, пришел в Место Голодного Черта, начал медитацию и вскоре окаменел. Ясно?

Видимо, он вошел в состояние Сомати, и из-за неподходящих условий (не было главного — стабильной температуры +4°С) его тело окаменело, — пробурчал я себе под нос.

Увидев, что его тело окаменело, человек (то есть Дух) покидал «каменное тело» и вселялся в новое тело во время беременности какой-нибудь женщины.

Когда его новое тело рождалось и вырастало, он опять шел к Месту Голодного Черта, опять садился там и входил в состояние медитации, после чего его тело опять каменело! Тогда он опять покидал окаменевшее тело, опять вселялся в новое… и так продолжалось восемь раз. Восемь названий статуй, которые я Вам перечислил, есть имена этого человека во время восьми его жизней. Ясно?

— Ясно, — ответил я. — Но для чего он это делал?

— О-о! — воскликнул монах.

— Что «о-о»?!

— Это так не просто…

— Он что, восемь статуй, что ли, хотел создать таким путем? — усмехнулся я.

— Да нет, — усмехнулся уже монах.

— Ну, для чего он каменел-то восемь раз?

— Для того чтобы… — монах замолчал.

— Но для чего?

— Для чего?!

— Для того, — монах искоса посмотрел на меня, — чтобы бороться с… Черным Ангелом.

Он, этот человек, хотел победить Черного Ангела или… Ангела Зла.

— А кто такой Черный Ангел? — спросил я.

Так это же Голодный Черт, — монах посмотрел на меня, как на несмышленое дитя.

— А-а…

— Этот человек очень хотел стать Мертвым, ведь только Мертвые могут соперничать с ангелами, — добавил монах.

Эти слова задели меня. Я, конечно же, ничего не понимал в ангелах, но чувствовал, что Мир Ангелов, наверное, и в самом деле существует на Земле — неведомый и чудесный голографический Мир Ангелов, где, вполне возможно, течет… более высокоразвитая, чем наша, жизнь. Я, конечно же, читал об ангелах в Библии и Коране и даже знал имя одного из главных ангелов (то ли Джабраил, то ли Гавриил), но относился к этому достаточно скептически, представляя слово «ангел» больше как символ нежности телесной женщины или как человеческое определение неземной красоты какой-нибудь длинноногой особы с томным взглядом и небольшим телом, состоящим преимущественно из грудей, которой родители, волей судьбы, дали имя Анжела или Анжелика. Но я никак не мог представить, чтобы ангелы были злыми или даже черными. Всю свою жизнь, когда я то отсюда, то оттуда слышал про ангелов, я даже ни на йоту не задумывался над тем, что слово «ангел» есть не только символ пресловутой нежности или красоты большегрудых и длинноногих женщин с томными глазами, но и вполне конкретное понятие, свидетельствующее о том, что на Земле, кроме нас — похотливых до всего, существует еще и ангелоподобная форма жизни, где ангелы не ходят, тяжело переставляя ботинки на толстой подошве или туфли на шпильках высотой 20 см , а летают, свободно и легко летают, порой в любовном порыве начиная парить, взявшись за руки.

В последние годы, когда судьба забросила меня в Гималаи и принудила заняться экспедиционными исследованиями, я, конечно же, немножко поумнел и даже перестал при упоминании ангелов представлять эту самую женщину с томными глазами и верхним преимуществом, а вполне четко осознал, что история человечества начиналась с ангелов, которые в ходе эволюции видоизменялись, уплотнялись и… в конце концов создали нас — телесных и… похотливых… до всего. А также я, еще больше (но немного!) поумнев, понял, что ангелоподобная жизнь не растаяла как призрак во тьме, а сохранилась, и даже, возможно, в ходе невероятной по длительности эволюции, набрала такие обороты, такие обороты… и создала такую совершенную голографическую жизнь, такую… что нам, телесным людям, нужно будет еще долго переступать в ботинках на толстой подошве или в туфлях на шпильках, чтобы хоть чуть-чуть приблизиться к ним — ангелам, среди которых, возможно, и в самом деле есть ангелоподобные особы… с большей голографической грудью.