Вадим Гребенников - Европейская криптология. История спецсвязи

Появление постоянных дипломатических представительств и заострение политической борьбы стимулировало послов зашифровывать свои сообщения, побаиваясь, что они будут перехвачены противником. До конца XVI столетия криптоанализ стал играть настолько важную роль, что в большинства европейских государств были введены должности секретарей по шифрам, которые полный рабочий день занимались шифрованием и расшифрованием своих сообщений, а также дешифрованием перехваченных депеш.

XVII век вошел в историю криптоанализа как эра «Cabinets noirs», или «чёрных кабинетов» (далее — ЧК). В это время в разных странах начали появляться первые службы негласного вскрытия писем, или перлюстрации (лат. perlustro — осматриваю), и дешифровки перехваченной корреспонденции, которые были засекречены и работали в условиях полной конспирации.

Известно, что в августе 1620 года голландский посол в Англии Жан Баптиста Ван Мале старательно пытался подкупить правительственного шифровальщика Винсентио, который уже отсидел 6 лет в Тауэре за связи с испанской разведкой. Ван Мале хотел побуждать Винсентио отказаться расшифровывать важные письма испанского посла в Вене к голландскому правителю эрцгерцога Альберту, перехваченные английскими разведчиками.

Винсентио предлагались деньги — понятно, с прямо противоположной целью — также и от имени голландского посла. Все договорные стороны торговались при этом, как на рынке. А между тем английские власти спохватились и предложили Винсентио поторопиться с расшифровкой, если он не желает познакомиться с пыточной камерой.

В то же время испанский посол в Англии Гондомар узнал, что англичане читают его письма, которые он направлял в Мадрид. Там копии с них каким-то неизвестным путём снимал английский посол сэр Джон Дигби, расшифровывал закодированные места и пересылал свою добычу в Лондон Якову I.

Напрасно Гондомар менял шифры и курьеров, просил, чтобы в Мадриде его донесения попадали только в руки абсолютно доверенных лиц. Только через многие годы, уже вернувшись из Испании, Дигби, уступая настойчивой просьбе Гондомара, рассказал, что депеши перехватывались и копировались, пока курьер отдыхал на последней почтовой станции неподалеку от испанской столицы.

В XVIII веке ЧК уже стали распространённым явлением по всей Европе, а венский ЧК (Geheime Kabinets-Kanzlei) пользовался репутацией наилучшего среди них. Он функционировал очень эффективно. Мешки с почтой, которые должны были доставляться посольствам в Вене ежедневно в 7 часов утра, появлялись сначала в помещении ЧК. Там письма раскрывали, растапливая печати над свечой, отмечали порядок расположения страниц в конверте и передавали их помощнику директора. Тот читал их и давал указания о снятии копий с важнейших документов.

Длинные письма для экономии времени копировались под диктовку с использованием до четырёх стенографистов одновременно. Если письмо было на незнакомом для помощника директора языке, он передавал его служащему ЧК, который владел этим языком. Там были переводчики со всех европейских языков, а когда появлялась потребность в специалистах по неизвестным другим языкам, один из служащих в срочном порядке брался за его изучение. После копирования письма аккуратно помещались опять в конверты, которые опечатывались поддельными печатями и возвращались на почту не позже 09–30 утра.

Через полчаса в ЧК прибывала новая почта. Она обрабатывалась таким же образом, хотя и с меньшей поспешностью, поскольку была транзитной. Как правило, эта корреспонденция возвращалась на почтовую станцию до двух часов дня, хотя иногда её задерживали и до семи вечера. В 11–00 прибывала почта, перехваченная полицией. А в 16–00 курьеры привозили письма, которые отправляли заграничные посольства. Они опять вливались в поток почтовой корреспонденции, которая отправлялась из Вены в 18–30.

Скопированный материал попадал на стол директору ЧК, который отбирал особенно важную информацию и направлял её заинтересованным лицам, — правительству, полицейским чиновникам, дипломатам и военачальникам. Таким образом, венский ЧК со штатом всего в 10 человек обрабатывал в среднем сотню писем ежедневно.

Перехваченная зашифрованная корреспонденция поддавалась криптоанализу. В нём венцы достигли замечательных успехов, которыми были обязаны своей прогрессивной системе работы с персоналом. За исключением чрезвычайных случаев, австрийские криптоаналитики одну неделю работали, а вторую — отдыхали, во избежание переутомления от интенсивной умственной нагрузки. Хотя их заработная плата была невысокой, за раскрытие шифров выдавались значительные премии.

Чуть меньшая премия полагалась за дешифровку с использованием украденных ключей. Например, в 1833 году криптоаналитики получили 3/5 всей суммы, предназначенной для премий за чтение шифровок французского посланника. В течение одной ночи ключ к его шифру был тайно изъят, скопирован и опять возвращён в шкаф спальной комнаты секретаря французской дипломатической миссии в Вене.

Венский ЧК поставлял бесценную информацию императорам Австрии, но, кроме этого, он также продавал собранные им сведения и другим государствам Европы. Так, в 1774 году в обмен на 1000 дукатов аббат Жоржель, секретарь французского посольства, получил возможность дважды в неделю просматривать полученные сведения, а затем отсылать письма с изложением тайных планов монархов разных стран непосредственно Людовику XV в Париж.

Австрийский канцлер Кауниц, который непосредственно руководил службой перехвата и дешифровки, создал целую сеть отделений ЧК (Вена, Франкфурт, Нюрнберг, Майнце и т. д.). Эти отделения иногда работали достаточно грубо. Так, английский посол в Вене (Кейт) пожаловался Кауницу, что он получает копии вместо оригинальной корреспонденции.

На это канцлер ответил: «Как неловки эти люди!» Французский посол в Вене, зная об успехах австрийской службы перехвата и дешифровки, сообщал в Париж о том, что «секрет наших шифров… не долговечный, учитывая способности австрийских дешифровальщиков». Однако Париж не уделял таким сведениям надлежащего значения.

Поражает то обстоятельство, что «ловкие» пальцы сотрудников венского ЧК почти никогда не вкладывали письмо в чужой конверт. Лишь однажды перехваченное письмо для герцога Моденского было ошибочно опечатано очень похожей печатью правителя Пармы. Когда герцог заметил подделку, он отправил его в Парму с иронической заметкой: «Не совсем мне, но и не вам». Оба государства заявили протест, но Вена отреагировала на него полным удивлением. Однако многие заграничные представители при австрийском дворе знали о существовании в Вене ЧК.