Вадим Гребенников - Европейская криптология. История спецсвязи

Существенным стимулом для работы было и королевское признание выдающихся заслуг австрийских криптоаналитиков. Карл VI вручал им премии лично, а эрцгерцогиня Мария-Терезия часто разговаривала с сотрудниками ЧК о надёжности используемых шифров и достижениях других стран в криптоанализе.

Были разработаны «нормативные акты», которые регулировали труд дешифровальщиков. Они предусматривали для них денежную компенсацию за вынужденную «безработицу», которая могла быть вызвана тем, что удавалось агентурным путём получить шифры. Также предусматривалась выплата дешифровщикам больших премий за серьёзные успехи в дешифровке.

Подготовка криптоаналитиков также была нацелена на получение от них максимальной отдачи. Для работы в ЧК набирали молодых людей в возрасте около 20 лет с высокими моральными качествами. Они должны были быстро говорить на французском и итальянском языках, знать математику. Сначала им не рассказывали об истинном характере будущей деятельности и учили созданию надёжных шифров, а затем испытывали — смогут ли они раскрыть разработанные ими же шифры.

Неспособным подыскивали другую государственную службу, а остальных посвящали в секреты криптоаналитического мастерства и посылали в другие страны для лингвистической практики. После раскрытия первого шифра их зарплата удваивалась. Кроме того, для молодого человека открывалась перспектива стать квалифицированным специалистом, который за достигнутые успехи получал аудиенцию у монарха со всеми вытекающими привилегиями.

Прекрасную возможность оценить достижения венского ЧК дали письма барона Игнаца Коха, который руководил им с 1749 по 1763 год. Например, 4 сентября 1751 года он послал австрийскому послу во Франции какую-то дешифрованную корреспонденцию, позволявшую, по его словам, «намного лучше понять основные политические принципы, которыми руководствуется Правительственный кабинет во Франции».

А ещё через две недели он написал: «Это восемнадцатый шифр, который мы вскрыли в течение года… К сожалению, нас считают чересчур способными в этом искусстве, и мысль о том, что мы можем вторгнуться в их корреспонденцию, побуждает иностранные дворы непрерывно менять ключи, иначе говоря, посылать каждый раз более трудные в смысле дешифровки сообщения». К достижениям венского ЧК относится чтение шифрованной переписки Наполеона, Талейрана, множества других заграничных политических деятелей и дипломатов.

Английский ЧК в отличие от венского не имел собственного помещения. Поэтому его небольшой штат экспертов работал, как правило, дома, получая материалы через посыльных. В английском ЧК отсутствовала чёткая организационная структура, старший дешифровщик был в нём просто первым среди равных. Финансирование ЧК осуществлялось за счёт средств, выделявшихся Министерству почт Англии из дополнительных доходов Парламента. Во всей стране только около 30 человек знало о том, что ЧК читал иностранную дипломатическую переписку. С ней знакомились только король и его главные министры.

Однако, невзирая на режим секретности, большинство деловых людей в Англии предусмотрительно шифровали свою корреспонденцию или доверяли её частным посыльным. Причиной этого был английский закон о почте 1711 года, который давал правительственным служащим право раскрывать любые почтовые отправления на основании ордеров, которые они же себе и выдавали.

В те времена в английском ЧК работал талантливый криптолог и священнослужитель Эдвард Уиллес, который благодаря своим успехам в дешифровальной деятельности получил сан епископа. Среди его успехов можно выделить такие:

— разоблачение попытки Швеции вызвать восстание в Англии;

— дешифровка дипломатической переписки Франции.

Английский ЧК читал в среднем две или три шифрованных депеши в неделю. Его криптоаналитики успешно раскрывали шифры Австрии, Греции, России, Турции, Франции, а также Неаполя, Саксонии, Сардинии и других итальянских государств. Позже к этим странам присоединились и США.

Так, например, архив французской корреспонденции, перехваченной в XVIII–XIX веках, состоял из пяти томов, которые насчитывали, в целом, более 2000 страниц. К ним дополнительно добавлялись еще три тома ключей к французским шифрам. Испанское досье состояло из трёх томов на 872 страницах. В нём были собраны сообщения, перехваченные англичанами с 1719 по 1839 год.

Однако не все испанские шифровки были прочитаны непосредственно после того, как были перехвачены. Многие из них ожидали своей очереди до тех пор, когда их накапливалось в достаточном количестве для успешной дешифровки или когда появлялась необходимость в их прочтении.

В 1723 году два криптоаналитика английского ЧК выступили свидетелями в Палате лордов, где судили епископа Френсиса Этенберга по обвинению в заговоре. Поскольку главные изобличающие Этенберга доказательства были найдены в дешифровках Эдварда Уиллеса и Энтони Корбире, лорды «сочли уместным вызвать в суд этих дешифровальщиков, чтобы убедиться в достоверности их дешифровки». Уиллес и Корбире показали под присягой, что переписка Этенберга была дешифрована ими независимо друг от друга, поскольку один из них находился в провинции, а другой в столице, но результаты дешифровки совпали.

Этенберг попробовал поставить под сомнение достоверность расшифрованных текстов, представленных Уиллесом и Корбире. Подсудимый поднял такой шум, что ему и его адвокату было приказано оставить помещение суда, а лорды вынесли на голосование предложение, в соответствии с которым «любые вопросы дешифровщику, способные привести к раскрытию способов или тайн дешифровки, противоречат общественной безопасности». Невзирая на все протесты подсудимого, дешифрованные тексты были приняты как доказательство вины Этенберга. Его отстранили от должности и «выгнали» из королевства.

Вместе с Уиллесом в английском ЧК работал Джон Уилкинс (1614–1672), епископ Честера, основатель и первый секретарь королевского научного общества. В 1641 году он написал книгу «Меркурий, или секретный и быстрый курьер» (англ. Mercury, or the Secret and Swift Messenger), где впервые в английском языке появился термин «криптография». В ней Уилкинс предложил разновидность так называемого «геометрического» шифра. По сути это был шифр простой замены, но с применением стеганографии для передачи шифротекста, имевшего вид невинных геометрических фигур.

Уилкинс предложил также оригинальный «музыкальный» шифр. В нем секретные сообщения имели вид музыкальных мелодий, т. е. текст заменялся нотными записями. Кстати, ещё Френсис Бэкон составил несколько музыкальных мелодий, которые содержали секретные сообщения.