Вадим Гребенников - Европейская криптология. История спецсвязи

После немецкой оккупации Польши большинство сотрудников польского шифробюро перебралось в городок Гре-Анвервайс под Парижем. Во французском специальном центре «Бруно» польские криптологи начали работать под руководством французов и вместе достигли определённых успехов. В период с октября 1939 по апрель 1940 года ими было дешифровано около 15 тысяч немецких документов (приказов, директив и других военных сообщений).

После того, как Франция была полностью оккупирована Германией в ноябре 1942 года, Реевский и Зигальский перебрались через Испанию, Португалию и Гибралтар в Великобританию. Там они работали в подразделении Польской Армии, раскрывая немецкие шифры низкого уровня.

После окончания войны Генрих Зигальский остался в эмиграции в Великобритании, где преподавал математику в провинциальной школе. Мариан Реевский в 1946 году вернулся к своей семье в Польше и работал бухгалтером, храня молчание о своей дешифровальной роботе до 1967 года.

В честь польских криптоаналитиков в 2002 году в Блетчли-Парке была открыта мемориальная доска, а в 2007 году — в Познани (Польша) перед Императорским замком, где до войны проходили курсы криптографии, был воздвигнут мемориальный обелиск трём криптологам.

Треугольный обелиск, изображающий таблицы шифров, является центром празднования Дня криптологии, который отмечает Познаньский университет 25 января. Здешние студенты воспроизвели машину «Энигма» в виде трёхмерной модели в программе «Blender». Память oб Энигме хранят также власти муниципалитета. Великопольское маршальское управление подготовило выставку «Энигма. Расшифровать победу», которая проходила в Блетчли-Парке, Брюсселе и Риме. По инициативе органов самоуправления также была создана интернет-игра «Codebreakers.eu».

Шведская версия утверждает, что им также удалось «расколоть» шифромашину «Энигма» благодаря совместным усилиям шведской службы радиоперехвата и агентурной разведки, добывавшей экземпляры шифровок и их расшифровок в немецком посольстве, а также профессора математики Арне Карла Августа Бёрлинга (1905–1986), разгадавшего принцип работы этой машины. Ну, а руководитель службы безопасности Швеции майор Тэрнберг делился информацией с британским военно-морским атташе Дэнхемом, который отсылал свои сообщения в объединённый разведывательный центр ВМС. Правда, информация поступала туда с опозданием на 1–2 сутки.

Кроме «Энигмы», летом 1940 года А.Бёрлинг в одиночку «взломал» раннюю версию немецкой шифровальной машины T-52, известной как «Geheimfernschreiber», которая использовалась во Вторую Мировую войну. Бёрлинг «взломал» шифр за две недели, используя только лишь ручку и бумагу. На основе работы А.Бёрлинга шведами было создано устройство, позволившее расшифровывать сообщения, передаваемые из Норвегии по кабелю, проложенному через территорию Швеции.

Благодаря этому устройству, шведам удалось узнать о готовящейся Германией операции «Барбаросса» до её начала, а также следить за всем, что происходило у немцев по соседству с их границами. Однако в июне 1942 года немцы поняли, что шведам удалось раскрыть их шифр, и он был заменён.

Когда в 1940 году гитлеровские войска оккупировали Данию и Норвегию, а также находились в Финляндии, шведские спецслужбы приложили максимум усилий к раскрытию немецких шифров, с помощью которых происходил напряжённый телеграфный и радио обмен сообщениями между Берлином и немецким посольством в Осло.

Эта история раскрытия шведами немецкого шифра знаменательна ещё и тем, что в этом деле принимала участие советская разведка. Она делала это так. Из службы электронной разведки Швеции расшифрованные немецкие телеграммы доставлялись по разным адресам курьером Нюбладом, работавшим под видом почтальона.

Он и был завербован советской разведкой, которая научила его раскрывать замок портфеля, в котором лежали телеграммы, и быстро их фотографировать. Плёнки сразу передавались советскому разведчику и без особой задержки появлялись в Москве. Наличие фотокопий расшифрованных телеграмм наверно помогло советским специалистам самостоятельно раскрыть немецкий шифр, имея перехват с их линий связи.

Кроме того, агент шведских спецслужб Эрика Швартце в 1942–1944 годах работала секретарем шефа гестапо в немецком посольстве в Швеции. С её помощью шведам удалось раскрыть код, которым пользовалось немецкое посольство в Стокгольме. Процесс этот проходил уникально. Ежедневно, идя на обед, Эрика отрывала небольшой кусочек от копии гестаповской телеграммы и, кладя его под язык, выносила из посольства. Операция продолжалась несколько недель, а шведские криптологи склеивали полученные бумажки и осуществляли дешифровку, налагая полученный открытый текст на радиоперехват зашифрованной телеграммы.

А в 1937 году агент британской разведки Бэтти Торп, жена британского дипломата Артура Пака, соблазнив помощника польского министра иностранных дел, получила шифровальные ключи к шифромашине «Энигма». После этого Бэтти рассталась с Паком и выехала на свою родину в США. Свою разведывательную деятельность в Вашингтоне Торп начала с получения итальянского шифра.

Она установила связь с итальянским военно-морским атташе, которая под её влиянием передала ей итальянский шифр. Так британские ВМС получили дешифрованные сообщения итальянского флота, после чего 28 марта 1941 года этот флот был разгромлен британским вблизи греческих берегов. А добытые Торп французские шифры имели жизненно важное значение для союзников при высадке их войск в Алжире и Марокко.

Английская версия утверждает, что их криптоаналитики были хорошо знакомы с конструкцией «Энигмы» ещё с середины 1920-х годов. В июне 1924 года немецкая компания «Chiffriermaschinen AG», выпускавшая эту шифромашину, предложила британскому правительству закупить партию машин по цене 190 долларов за штуку. Правительство же уклонилось, предложив немцам для начала зарегистрировать аппарат в Британском патентном бюро, поскольку лишь при таком условии рассмотрение соглашения считалось возможным.

Немецкая компания согласилась и предоставила Бюро полную документацию с описанием работы шифратора. В итоге криптослужба Британии, не прилагая сколько-нибудь серьёзных усилий, получила доступ к криптосхеме коммерческой версии «Энигмы». Но, как свидетельствуют рассекреченные недавно документы, военную версию шифратора последующие 15 лет англичанам раскрыть никак не удавалось.

Как выяснилось, британские криптоаналитики сделали неверное предположение относительно логики противника. Конструктивно «Энигма» была похожа на обычную пишущую машинку, только здесь при нажатии клавиши электрический импульс поступал в схему криптопреобразования, реализованного с помощью набора вращающихся на одной оси дисков-роторов, перекоммутацией заменяющих исходную букву на зашифрованную.