Николай Кожевников - Мемуары гидростроителя

В технических проектах не была разработана технология очистки и главное, не определены отвалы для складирования извлечённого грунта, объём которого доходил на ряде прудов до 0,5 млн. кубометров. В условиях городской застройки найти территорию для отвала илистого грунта было чрезвычайно трудно. Мне пришлось решать эти сложные вопросы совместно с Институтом и непосредственно с АПУ, где я познакомился со многими руководителями отделов, т.к. размещение отвалов в городе было необходимо согласовывать комплексно с различными службами городского хозяйства.

Одновременно мне пришлось работать с отделами АПУ по изысканию и отводу земельного участка под строительство ремонтно-механической и складской базы в черте города близ реки Москвы и железной дороги, что также было очень сложно. Такой участок площадью около 10 га был изыскан на побережье р. Москвы около Перервинсой плотины, ранее эта территория называлась «Сукино болото». В настоящее время на этой территории размещены корпуса завода «Промгидромеханизация», построенные при моём непосредственном участии в проектировании и строительстве.

Работы по очистке и благоустройству прудов комплексно были выполнены только на двух прудах: Люблинском и Большом Садовом близ Сельскохозяйственной Академии им. Тимирязева. Работы прекратились из-за отсутствия финансирования в 1961 г. Московское СУ и трест также утратили интерес к этим сложным и убыточным работам. Сухим способом был расчищен один из малых прудов в Измайловском парке по поручению Первомайского Райисполкома без открытия финансирования.

Очистка прудов является актуальной для города и сегодня, загрязнены такие большие пруды как каскад Борисовких прудов, почти на всех прудах запрещено купание из-за биологического заражения, но несмотря на это дети и жители купаются, а потом идут лечиться. В Кузьминсих прудах в 80-х годах был выявлен вибрион холеры, но очистка пруда так и не была выполнена до сих пор, а сам факт заражения пруда скрыт от средств массовой информации.

Для очистки Люблинского пруда было смонтировано два земснаряда типа 100—40 К, отвал грунта был размещен в песчаном карьере на берегу пруда, после выемки илистого грунта отвал был спланирован и покрыт слоем намытого песка для организации пляжа. Было выполнено укрепление берега и откосов путём ограждения бетонными плитами, установленными за забитыми бетонными сваями. Вдоль берега проложены дорожки с твердым покрытием. После выемки ила вода из пруда была откачена и всё дно было спланировано и покрыто слоем намытого песка. Приёмочная комиссия высоко оценила качество выполненных работ и жители Люблинского района используют пруд для купания по настоящее время, а Люблинский Исполком разместился в зданиях, построенных на берегу пруда.

Аналогичные работы были выполнены на Большом Садовом пруде. Работы по расчистке прудов оказались трудно выполнимыми для земснарядов

из-за большой засорённости дна бытовым хламом, накопленным на дне в течении столетий, там были различные предметы: бочки, кровати, коляски, санки, шины, монеты, оружие и т. п. Все эти предметы застревали в грунтовом насосе земснаряда и вызывали его остановку. Очень трудно был решён вопрос размещения отвала и возврата осветлённой воды с помощью насосной станции на Б. Садовом пруде.

Работами на благоустройстве Люблинского пруда руководили Л. Н. Булаков и Ю. С. Тимченко, на Б. Садовом пруде начинал работы Л. Н. Булаков, а продолжил их Александр Акимович Гольбаум, переведенный из Губкинского СУ. Позднее он работал начальником строительного участка в Жёстове, заместителем начальника и главным инженером Московского СУ.

Из начальников земснарядов мне запомнился Скворцов, переведенный из Городца, очень хорошо знающий устройство земснаряда и добросовестный работник. С кадрами рабочих было очень трудно. Москвичи не хотели работать на земснаряде и строительных работах. Лимита на прописку и собственного общежития Московскоге СУ не имело, приходилось вызывать рабочих в командировку с других объектов. Управление Благоустройства выделило для размещения командированных подвал в Люблинсом районе и подлежащую сносу деревянную дачу в Тимирязевском районе, это были ночлежки, описанные Горьким в пьесе «На дне». Эти недостойные человека условия быта приводили к пьянству и другим негативным последствиям. Ни один из приглашенных для работы в Москву рабочих не получили жилья и были просто обмануты.

Когда я приехал работать в Московское СУ, оно размещалось в тесном деревянном бараке вместе с Проектной конторой «Гидромехпроект», это был барак-бытовка, доставшаяся от довоенных строителей Семёновской ТЭЦ по Семёновскому Валу, д.10. Условия были совершенно непригодные для работы. С 1947 г. при тресте было создано прорабство для реконструкции недостроенных зданий ТЭЦ и их приспособления для размещения служб треста и небольшой жилой пристройки.

Этими работами занимался Ю. С. Тимченко и опытный бригадир Куликов совместно с начальником конторы снабжения треста инициативным Петром Николаевичем Чистяковым. К 1958 г. трест получил хорошее помещение, а в 1959 году была сдана под жильё 2-х этажная пристройка, где получили квартиры ведущие работники треста и Проектной конторы, в том числе переведенный из Куйбышевского СУ Б. В. Беренцвейг.

Для размещения аппарата Московского СУ и Проектной конторы было необходимо срочно строить здания. Проект на одноэтажное здание Московского СУ я выполнил собственными силами, здание было выполнено как пристройка к складу Конторы снабжения на общей территории со зданием треста. Для Проектной конторы напротив треста также было построено административное одноэтажное здание. Впоследствии эти здания были расширены и надстроены вторыми этажами.

В 1959 г. было начато строительство 40 квартирного жилого 5 этажного дома, он был продолжением здания треста, в это же время на соседнем участке с фасадом на улицу строился большой жилой дом института ОРГЭС. Оформлением документации на это строительство занимался упомянутый мною Г. А. Шабанов, с его помощью я оформлял всевозможные многочисленные документы на строительство сорокаквартирного дома.

В это время в Москве полностью перешли на типовое проектирование и строительства жилья с малогабаритными квартирами высотой этажа 2,5 м. Управляющий трестом С. Б. Фогельсон поручил мне пересмотреть высоту этажа до 2,8 м, разрешить это мог только главный архитектор Москвы. В Куйбышевском СУ гидромеханизации я был знаком с его сыном Валерием, который работал на земснаряде, по моей протекции он был переведен в Московское СУ, где работал мастером на реконструкции Б. Садового пруда. С его помощью и по рекомендации работников АПУ, с которыми мне довелось сотрудничать, я был принят главным архитектором Москвы Иосифом Игнатьевичем Ловейко.