Бен Рич - Skunk Works: личные мемуары моей работы в Локхид

Нам потребовалось четыре дня, чтобы фотографии с первого полёта попали к нам руки. Я ясно помню, как мы с Даллесом стояли вокруг длинного стола, и оба радовались невероятной чёткости этих черно-белых фотографий. С высоты 21 километра вы могли не только посчитать выстроенные в ряд самолёты, но и сделать это без увеличительного стекла. Мы были поражены. Мы наконец вскрыли раковину устрицы русской секретности и обнаружили гигантскую жемчужину. Аллен побежал с первыми фотографиями в Овальный кабинет. Он сказал мне, что Эйзенхауэр был настолько возбуждён, что разложил всю стопку прямо на полу, и они с Алленом рассматривали фотографии, как два ребёнка, управляющие игрушечным поездом.

Мы никогда не знали, что узнаем из следующего полёта. Каждый обнаруженный аэродром резко увеличивал наше знание. В одном полёте лётчик увидел железную дорогу посреди пустынной местности, полетел вдоль неё и вернулся с потрясающими снимками советской ракеты-носителя на площадке, о которой мы ничего не знали. Многие другие фотографии были подтверждением местоположения важных военных баз, которые мы получали от нашей наземной шпионской сети. Мы могли бы получить информацию о новом заводе где-то, но информатор был не уверен в том, что там производят - танки или ракеты. Поэтому мы летели туда и смотрели. Наши первые полёты из Пакистана были организованы так, чтобы мы могли совершить полёт над центральной Сибирью и наблюдать за Транссибирской железной дорогой, главным образом потому, что у нас была очень отрывочная информация о том, что где-то там строятся атомные объекты. Мы сделали очень показательные фотографии, свидетельствующие о том, что на объекте почти завершена ядерная испытательная установка.

После всего лишь четырёх или пяти полётов наши аналитики смогли сделать гораздо более точные оценки количества советских бомбардировщиков. Мы подсчитали, сколько самолётов каждого типа было сфотографировано на аэродромах. Конечно, подсчёты не могли быть точными, потому что самолёты редко оставались на одном и том же месте. Было трудно понять, сфотографировали ли мы на базе А те же самолёты, которые потом появились на базе Б, или это были другие самолёты. Но всё же результаты полётов заставили президента Соединённых Штатов выдохнуть, улыбнуться и немного расслабиться. Я смог заверить его, что отставания в бомбардировщиках, похоже, не существовало.

Через полгода мы обратили наше внимание на их развитие в области ракет. Мы обнаружили крупные испытательные полигоны рядом с Каспийским морем к востоку от Волги, на которых были видны убедительные свидетельства о ряде экспериментальных запусков. Мы обнаружили большую радарную установку в Сары-Шагане, между Туркестаном и Сибирью, вблизи также была обнаружена строящаяся площадка, поэтому мы начали очень внимательно следить за этой местностью.

Наши оценки их зенитных ракет заключались в том, что они могли достичь высоты U-2, но их наведение с земли было эффективно только до семнадцати километров, выше они уже не могли управлять ракетой и наводить её на наш шпионский самолёт.

Но очень неприятным сюрпризом стала та лёгкость, с которой они отслеживали каждый из наших полётов - почти с момента взлёта. Тем не менее, до полёта Пауэрса они ни разу не были близки к тому, чтобы сбить нас. Однажды при ночном полёте из Турции они фактически подняли в воздух пятьдесят семь истребителей против одного U-2. И во многих случаях они летали целыми эскадрильями на 4500 метров ниже под U-2, пытаясь заблокировать обзор камерам. Келли Джонсон назвал это “алюминиевыми облаками”.

После первых нескольких отслеженных полётов, они могли вычислить дальность полёта U-2, его скорость, высоту и ЭПР - они знали о самолёте все важные вещи, которые мы держали в глубочайшем секрете.

По иронии судьбы, оба правительства при всей своей взаимной враждебности были заинтересованы в том, чтобы держать эти полёты в секрете от общественности. Потому что если бы русские рассказали о полётах, то им пришлось бы предъявить нам ультиматум и признать, что они бессильны помешать нам летать над их территорией. Должно быть, в Кремле были ужасно расстроены, узнав, что противник может безнаказанно летать над ними. Поэтому я постоянно требовал от Эйзенхауэра разрешений для большего количества полётов, а он постоянно сопротивлялся. Я должен был ходить к нему на ковёр почти по каждому разрешению, потому что он следовал совету другого брата Даллеса, нашего госсекретаря Джона Фостера, который с самого начала был противником этих полётов.

За эти четыре года мы совершили менее тридцати полётов, но каждый из них был замечательным успехом. Мы использовали 366 тысяч метров плёнки - полосу длиной почти четыреста километров, на которую было отснято более миллиона квадратных километров Советского Союза. Полёты обеспечивали жизненно важные данные по советской атомной программе, по производству ядерного топлива, по разработке и испытаниям оружия, а также о местонахождении и размерах их ядерных запасов. Они также дали нам точную информацию о местонахождении их систем противовоздушной обороны, авиабаз и ракетных объектов; подводных лодок и военно-морских баз; их транспортных и коммуникационных сетей. По собственным оценкам Пентагона, 90 процентов всех точных данных о советских военных разработках поступали непосредственно с камер на борту U-2.

Ещё за три года до того, как Пауэрс был сбит, я вылетел в Бербанк с моим заместителем полковником Джеком Гиббсом, чтобы встретиться с Келли и поговорить о будущем. Мы подсчитали, что U-2 уже летал более двух лет, и скоро его полётам придёт конец. Я сказал Келли: “Мы уже сейчас должны начинать проектировать преемника U-2”. Он сказал мне, что уже начал думать о самолёте на жидком водороде и искал способ производить жидкий водород топливо самим, построив для него резервуары. Самолёт на жидком водороде был очень амбициозной затеей, и в те времена казалось, что Келли может всё.

Пилот U-2 Фрэнсис Гэри Пауэрс после освобождения из советской тюрьмы работал лётчиком-испытателем в Skunk Works. (Фото Локхид )

Сборка U-2R в Палмдейле (завод 42, сборочная площадка 7) в конце 1960-х годов. (Фото Локхид )