Бен Рич - Skunk Works: личные мемуары моей работы в Локхид

Конструкция не была похожа на классический корабль, но я интуитивно чувствовал, что мы можем занять важную нишу в ВМС. Симуляции военных действий, проведённые НАТО на компьютере, обеспокоили командование ВМФ и показали уязвимость авианосных ударных групп атакам с воздуха. Симуляция начиналась с нападения Советского Союза на Западную Европу и быстрого ответа ВМФ США, развёртывания резервной авианосной ударной группы в Северной Атлантике.

К сожалению, советские истребители-бомбардировщики дальнего радиуса действия с новейшими радарами обзора нижней полусферы и управляемыми ракетами наносили тяжёлый урон нашим авианосцам и кораблям сопровождения в ходе компьютерных боёв. Для предотвращения этой угрозы ВМФ вкладывали средства в ускоренную разработку ракетного корабля за миллиард долларов, оснащённого новыми ракетами “Иджис” типа “земля-воздух”, предназначенных для уничтожения атакующих крылатых ракет. Я думал: “Почему мы атакуем стрелы? Нужно атаковать лучника”. Наше судно SWATH стоило бы всего 200 миллионов долларов против миллиарда за корабль, оснащённый “Иджисами”. Мы могли вооружить свой корабль шестидесятью четырьмя ракетами типа “Пэтриот” и послать его в пятистах километрах впереди авианосной группы в качестве невидимого плавучего зенитного ракетного комплекса. Мы бы сбивали советские атакующие самолёты до того, как они подлетят к защищаемым кораблям на расстояние, достаточное для пуска ракет. И поскольку их электроника не смогла бы засечь малозаметные корабли, они бы буквально не смогли понять, кто их сбил. Мы провели анализ и установили, что на прикрытие всего авианосного флота США требовалось всего восемьнадцать наших малозаметных защитников с зенитными ракетами. Поскольку наш корабль сбил бы большую часть самолётов атакующей армады, это бы сделало ракеты “Иджис” более эффективными, снизив количество атакующих ракет, которые требовалось сбить.

И у нас были убедительные данные испытаний для подтверждения наших утверждений. Чтобы точно измерить низкую ЭПР модели корабля в условиях, максимально приближённым к реальным, Уго Коти направился в одну из самых удалённых областей пустыни. Там, внутри Долины Смерти, он построил для себя океан в миниатюре. Место находилось в двух днях езды от авиабазы Эдвардс на мулах или на буксующих джипах. Это было древнее высохшее озеро у подножия горы высотой 2600 метров, на вершине которой Уго планировал разместить радарную систему, которая имитировала бы советский спутник. Океан Уго представлял собой пластиковый плавательный бассейн 30 на 25 метров и глубиной 2,4 метра. Модель была установлена на 9-метровой платформе, которая двигалась и качалась, чтобы как можно реалистичнее воссоздать условия реального океана. Радар X-диапазона был доставлен на вершину горы подержанным грузовиком-рефрижератором, который также защищал и электронику, и операторов радара от палящего солнца. Чтобы грузовик смог подняться по крутому склону, сзади его подталкивал бульдозер. Самой большой проблемой, с которой мы столкнулись, были дикие лошади и мулы. Их предки использовались в качестве вьючных животных на шахтах, вырытых в местных горах в прошлом веке. Запах воды привлекал целые стада диких животных, и это мешало нам проводить испытания, пока один парень не решил проблему, добавив в наш “океан” большое количество соли. Советские спутники-шпионы пролетали над нами раз в день, поскольку ВМФ использовал эту пустыню для испытаний ракет. Русские, должно быть, были удивлены, увидев бассейн посреди Долины Смерти для утоления жажды лошадей и мулов.

Ранней осенью 1978 года я полетел в Вашингтон, чтобы показать Биллу Перри результаты наших испытаний. Мы проанализировали результаты ЭПР, которые нам удалось достичь. Он пришёл в восторг и приказал ВМФ обеспечить финансирование разработки и постройки нашего прототипа малозаметного корабля. Корабль должен был называться Sea Shadow [64] “Морская тень” . Однако я вернулся в Бербанк с некоторыми тревогами по поводу запуска нового проекта по теме малозаметности, в то время как мы отчаянно пытались построить первый малозаметный истребитель, одновременно модернизируя U-2 и Blackbird. Мы были загружены работой, а судостроительные компании Северной Калифорнии увольняли рабочих. Ситуация не ускользнула от руководства Тихоокеанского отделения Инженерных войск США, до которого дошли слухи о нашем проекте малозаметного корабля. Они пожаловались высшему руководству Локхид, что этот проект во много раз важнее для них, чем для Skunk Works. На меня начали давить, чтобы я передал проект в Северную Калифорнию.

Я не хотел отказываться от проекта, но политика компании и управленческие соображения побудили меня сделать это. У нас и так было работы невпроворот, в то время как наши коллеги-судостроители пытались цепляться за любой проект. Я принял неизбежное и передал проект Тихоокеанскому отделению Инженерных войск, но только после того, как убедил нашего генерального директора Роя Андерсона позволить Уго Коти и его команде, которые сделали всю работу над кораблём на стадии испытаний, контролировать дальнейшую разработку. Я сказал Андерсону: “Нам нужен Уго, чтобы эти чёртовы корабелы не отошли от темы. Это проект, в котором метод постройки корабля не так важен, как следование технологии малозаметности. Они захотят пожертвовать малозаметностью, чтобы улучшить другие характеристики корабля, но Уго не позволит им это сделать. Всё, что доктор Перри хочет проверить, это малозаметность. Вот в чём смысл испытаний. Если корабль не будет тонуть, этого будет уже вполне достаточно”. Как оказалось, мои страхи о конфликте интересов между профессиональными кораблестроителями и экспертами по малозаметности вроде доктора Перри были небеспочвенны, и трения начались почти с первого дня, когда Тихоокеанское отделение получило проект.

Уго Коти делал всё, что было в его силах, но это была тяжёлая битва. Его отдел из шести человек быстро был отодвинут восемьюдесятью пяти бюрократами и перекладывателями бумажек, осуществляющих управление проектом. Затем флот пошёл дальше и добавил ещё больше бюрократии, послав пятьдесят своих контролёров, которые сидели вокруг и производили кучи никому не нужных бумаг. Ни сверхсекретный прототип, ни любой другой корабль не мог выйти в море без всеобъемлющей проверки выполнения железных правил и предписаний.

“Где шкафчик для краски?” - спрашивал Уго флотский командир, изучающий чертежи. Со времён Джона Пола Джонса [65] Джон Пол Джонс — шотландский моряк, живший в 18 веке и успевший послужить в флотах Великобритании, США и России у каждого военно-морского корабля должен был быть на борту проклятый шкафчик для краски. Sea Shadow никак не мог стать первым исключением со времён Войны за независимость, и перед тем, как выйти в море, шкафчик для краски был помещён прямо под капитанским мостиком. Другой головной болью было обеспечение секретности. Как бы вы построили 49-метровый корабль, чья странная экзотическая форма и была причиной секретности, если эту форму нельзя показывать рабочим верфи, которые должны его собирать? Единственный логичный ответ заключался в том, чтобы построить корабль по частям на разных стапелях, а затем собрать их как огромный паззл внутри огромного плавучего дока в Редвуд-Сити, штат Калифорния.