Коллектив авторов - Инновационная сложность

Организующим фактором также является и ритм, спонтанно возникающий в сознании. Итак, в центре поэтического творческого акта – «выпадание» на определенную вербальную или ритмическую структуру.

Творческий акт сложен еще тем, что его границы во времени трудно определить. Начальную границу: когда возникает замысел? А также конечную границу: когда творческий акт предстает завершенным? С одной стороны, можно было бы сказать, что творческий акт завершен с завершением произведения. Но, с другой стороны, после завершения произведения продолжается его осмысление автором, его оценка с точки зрения экзистенциальных смыслов. Произведение может быть подвергнуто обнародованию устно, опубликовано – все это проявление проекта творческого акта вовне, для Других, поэтому тоже может оцениваться как под-акты творческого акта.

Экзистенциальный смысл акта

Организующим принципом творческого акта является его экзистенциальный смысл.

Если мы обозначим как осмысленное то, что отсылает, кроме себя, к чему-то другому, а как смысл – сам феномен отсылания, то экзистенциально осмысленным предстанет то, что отсылает человека к его собственному бытию и небытию и этим вчерчивает его самого в себя.

Экзистенциальный смысл проекта творческого акта является таким же динамическим, сложным во времени, как сам проект, т. е. как целое меняется с каждым совершенным выбором альтернатив, с выполнением каждого под-акта, при этом в свою очередь изменяя смысл всех предшествующих под-актов, организуя их.

Акт творчества как акт сотворения одного целостного произведения, даже растянутый на месяцы и годы жизни (автор может возвращаться к уже написанному вновь и вновь) остается актом, поступком в рамках общей деятельности творчества.

Приведем как пример стихотворение, которое поэт Владимир Мозговой писал всю свою жизнь. В черновиках найдено много вариантов этого стихотворения. Мы приведем только два из них, наиболее различающихся:

Вот второй вариант, по-видимому, более поздний:

Экзистенциальный смысл написания произведения – оплакивание подруги, тоже поэта, рано ушедшей из жизни. Стремление к совершенству произведения также относится к экзистенциальным смыслам творческого акта, особенно, если человек осознает себя поэтом, ориентируясь на лучшие литературные образцы. При прочтении двух вариантов произведения возникает ощущение, что выбор слов как таковых и поэтических образов состоялся на относительно раннем этапе рождения проекта. Что же происходит после? Автор не удовлетворен целым, взаимодействием образов, расстановкой слов. Или он хочет вернуться к экзистенциальному смыслу, теми же словами оплакать подругу вновь? Происходят под-акты выбора уже не слов и образов, но их взаимосвязей. Если рассматривать слова приведенного стихотворения и его концепты – поэтические образы – как элементы, то неизбежна мысль, что между двумя вариантами поэтическая система должна была пройти через состояние относительного хаоса: чтобы новый порядок образовался, старый должен был рассыпаться. Соответственно, в акте творчества этого стихотворения присутствует под-акт отказа от старого порядка слов, старых связей между ними, но не от самих слов и образов, которые они образуют. Сколько между первым и вторым вариантом возможных альтернатив? Сколько было сознательных альтернатив мы не знаем, а сколько было личностных и ситуационных – принципиально нельзя сказать, как нельзя проникнуть в целостную личность автора, учесть все его сознательные и подсознательные креативные процессы. Целое окончено и остается неоконченным, связи слов и образов остаются «легкоплавкими», динамичными, как динамичен целый проект творческого акта. Только смерть автора останавливает, делает «застывшим» этот проект и завершает акт.

Еще пример

Вот пример выбора из сознательных альтернатив в процессе творческого акта. В черновиках Владимира Мозгового читаем:

Автор пробует альтернативы, как они звучат. При этом, это только сознательные альтернативы. Трудно уже представить себе, сколько было личностных и ситуационных альтернатив. Что же касается альтернатив общих – их всегда бесконечное количество.

А вот результат целостного акта:

Это первая часть трилистника. Далее во второй части идет речь о «теплой и влажной земле», на которую упал лирический герой, о глине человеческих губ «земли темней, что приняла любимую». В третьей части падение на землю, «в мураву» переходит в апокалиптическую, библейскую плоскость:

Трилистник состоит из трех частей. Рассматривать ли написание каждой из них как отдельный акт? Или как под-акт целого акта написания всего трилистника. В процессе творчества автора ответы на эти вопросы могли изменяться в зависимости от того, как менялся проект. Возможно, вначале был замысел некоего трилистника. Затем – проект написания первого стихотворения, воспринимавшегося в процессе написания как целостное законченное, затем мог возникнуть проект акта написания второго стихотворения и с ним возродиться замысел трилистника. Могло быть и иначе. Стихотворения могли быть написаны совсем в другом порядке. Мы знаем, что третье стихотворение автор читал слушателям как самостоятельную вещь. Следует ли из этого, что и акт его написания был самостоятельным целостным актом? Это вопросы, с одной стороны, схоластические, они не о том, что являлось целостным законченным актом, а о том, что за таковой принимать в процессе анализа. С другой стороны, именно эта схоластичность наших вопросов – еще одно доказательство трудноопределимое™ границ творческого акта как сложного и открытого процесса. Снова то, что ранее говорилось о системах и касалось пространства, мы применяем к акту во времени. Сложность акта – сложность во времени. От этого она не перестает быть сложностью. Мы показали, что на сложность акта во времени переносимы почти все признаки сложности систем в пространстве. Что понимание сложности, оставаясь традиционным, может быть расширено за счет признания феномена сложности во времени.