Авиация и Время 2011 03

* Официальное наименование ОКБ O.K. Антонова в те годы. Ныне – Государственное предприятие «Антонов».

Самолет Ан-12 из состава ВВС Индии на высокогорном аэродроме Лех

Одолеть великолепный «Геркулес» на советском Ан-12 очень хотелось, и это вдохновляло.

В Москве отчет был принят с удовлетворением, и в ожидании решения высших государственных органов наша группа разъехалась по домам. Перед отъездом маршал Н.С. Скрипко вызвал меня и образно представил мою роль в этом деле:

– Видишь этот карандаш? Он направлен в Лех. Это государственная задача. А ты – на кончике этого карандаша. От тебя зависит то, что он напишет на бумаге…

Кто тебе еще нужен для выполнения задания?

– Из ОКБ Антонова – бортинженер и ведущий инженер по летным испытаниям, – ответил я.

– А это кто такой? Что он будет делать?

– Главная его задача – оформить отчет, когда работа будет сделана. Это его специальность.

– Хорошо, давай фамилии, включим в состав группы.

Второй визит в Индию состоялся в конце марта 1961 г.

Местом встречи стала улица Матросская тишина в Москве, где расположился штаб ВТА. Никаких торжеств не было. Вручили международные паспорта и билеты до Дели. Военные поменяли свои фуражки и мундиры на шляпы и штатские костюмы. Через пару дней на знакомом Ту-104 по знакомому маршруту мы прибыли в Дели. Там группу ожидала «Дакота» (DC-3), которая забрала всех, кроме меня. Я полетел с командиром базы Чандигарх на одномоторном самолете, чтобы получше рассмотреть окрестности аэродрома и одноименного города, столицы штата Пенджаб, откуда предстояло выполнять полеты на Лех. Первый вылет туда наметили на 1 апреля – в Индии это был День авиации.

При обсуждении состава экипажа возник вопрос: кто ответственный за жизнь и здоровье членов экипажа? Последовал ответ – конечно, командир. То есть я. С советскими специалистами все ясно, за них я несу ответственность по советским законам. А как быть с индийцами? Если с ними что-то случится, меня посадят в местную тюрьму. Пришлось просить письменную гарантию, которой бы местное командование подтвердило, что включило своих людей в состав экипажа и за их участие в рискованном полете я ответственности не несу. Командир базы Чандигарх мистер Гидеок, которому английская королева присвоила титул барона, в конце концов дал мне такую бумагу. Но в ней оказалась хитрость: она действовала только 1 апреля. Но спорить я не стал, на всю жизнь гарантий не напасешь.

Первый полет и посадка на Лехе прошли так, как будто это было на С-119. При выполнении взлета на разбеге скорость росла гораздо медленнее, чем хотелось, а горушка, на которую мы бежали, казалась очень высокой. Когда она проплыла под животом нашего самолета, мелькнула мысль, что я стал тем самым первым, которым меня назначил Олег Константинович…

Начались трудовые будни. Мы поднимались еще затемно, приезжали на аэродром. Самолет был уже готов и разрешения на полет получены. Проверяли загрузку, которая возрастала от полета к полету, и по знакомому маршруту летели в Лех.

После третьей или четвертой посадки на Лехе ко мне подошел барон Гидеок и, смущенно улыбаясь, сказал, что 1 апреля он хотел меня обмануть и прилететь в Лех первым. Но ему не повезло. Ущелье, по которому шел его самолет, оказалось закрыто облачностью, и пришлось возвратиться на аэродром вылета. Действительно, в тот день в районе Леха была значительная облачность, но мы шли выше нее и выше горных вершин. Я нашел прогалину в облаках, нырнул в нее, спокойно подошел к кругу аэродрома и завершил полет посадкой в Лехе. А от полетов по ущелью мы отказались сразу, отметив, что Ан-12 самолет высотный и рисковать в ущелье нет никакой нужды.

Гидеок после извинений попросил, чтобы я потренировал его на Лехе. Поблагодарив за признание, я сказал, что на 4-5 полетов топлива хватит. Он занял левое, командирское кресло, а я пересел на правое, инструкторское. На взлете нас ожидал неприятный сюрприз: отказ указателей скорости. Заметили его, когда взлет прекращать было поздно, и мы ушли в воздух без этого важнейшего параметра. Я взял управление на себя и, ориентируясь на угол тангажа и режимы работы двигателей, построил заход на посадку. Она прошла благополучно. Когда вышли из самолета, наш бортинженер Игорь Михайлович Морозов вспомнил, что «на всякий случай» поставил заглушки на приемники полного давления, а затем забыл их снять. Хорошо все то, что хорошо заканчивается!

После этого случая Гидеок зауважал меня окончательно, и наши отношения ушли из напряженки, которая сильно мешала общей работе. Он несколько раз уговаривал сесть «с горы» (под уклон ВПП), я соглашался, но если встречный ветер будет не менее 10 м/с. Однажды перед посадкой самолета, на котором летел Гидеок, на полосу выехала машина, и ему пришлось уходить на 2-й круг «в гору». После разгрузки он взлетел, зашел и сел «с горы». Самолет остановился в нескольких метрах от обрыва. Больше подобных попыток не было. А горушку в створе полосы вскоре взорвали, что сделало взлет и посадку в Лехе более безопасными.

К 15 мая мы завершили программу освоения Леха, выполнив около 40 полетов и дважды доставив 15-тонный груз. Первые шаги в Гималаях были сделаны.

На самый высокогорный аэродром Чушул (4500 м над уровнем моря) индийцы летали сами. Там были хорошие подходы, и скалы не торчали в створе ВПП. Но там выявили проблему: двигатели с большим трудом запускались, хотя количество аккумуляторов на борту довели до 17. Приходилось на время разгрузки их не выключать. Через 2 года мы на своем Ан-12 привезли сдвоенный турбогенератор на автомобильной тележке. На этом самолете в левом обтекателе шасси стоял первый бортовой турбогенератор ТГ-16, который мы провезли по всем самым высоким аэродромам и убедились, что с запуском двигателей на высокогорье проблема решена.

В 1963 г., в последний день нашего пребывания, я оказал еще одну услугу барону Гидеоку. На Лехе было несколько случаев поломки передних опор шасси из-за завышенной скорости захода на посадку, принятой в ВТА и утвержденной в инструкции экипажу. Я долго убеждал Гидеока, что такая скорость не нужна. Он возражал, указывая на ее малый запас и угрозу сваливания, которое должно происходить на скорости 200 км/ч. Уговорил его слетать на нашем самолете и показал скорость сваливания 150 км/ч. После этого поломок больше не было.

Базовым аэродромом для индийских Ан-12 стал Чандигарх, полосу которого удлинили с 1300 до 3000 м. В Индии был организован ремонт этих самолетов и двигателей, а общий срок эксплуатации Ан-12 составил 32 года. За эти годы труднодоступная Ладакская область преобразилась, например, женщины сменили шкуры животных на нормальные одежды.