Техника и вооружение 2008 01

И теперь, после многих лет следования этому принципу мне кажутся странными выступления по телевидению или в прессе некоторых главных конструкторов машин, радиотехнических изделий и другой продукции, когда они, снимая с себя ответственность за их конструкторское несовершенство, ссылаются на смежников. Я это объясняю тем, что эти специалисты не доросли до уровня настоящих главных конструкторов. Видимо, у них не было таких учителей, как генерал Александр Максимович Сыч.

Бывали и курьезные случаи, связанные с работой комиссии по утверждению техдокументации. На одном из заседаний работники ГБТУ зачитали перечень оборудования и инструментов, имеющихся на тяжелом танке Т-10, и предложили комплектовать этим же ЗИПом (запасные части, инструмент, принадлежность) и танки Т-54. Перечень состоял из 31 наименования. Мы, конструкторы, это предложение встретили в штыки, аргументируя тем, что танков Т-10 выпускается в год в тридцать раз меньше, чем Т-54. Все позиции перечня «отбили», кроме одной – кувалды, так как веских возражений у нас не нашлось. Дело было в том, что кувалда среднего танка весила на килограмм больше, чем у тяжелого. Случилось это потому, что кувалда танка Т-10 имела более изящную рукоятку.

По прошествии полугода после введения новой кувалды на завод на мое имя из Белоруссии приходит посылка. Внутри лежала новая кувалда с поломанной ручкой… Оказалось, что эту посылку прислал мой товарищ по академии Миша Гампель, который в то время был заместителем командира танкового полка по технической части в Белорусском военном округе. В письме он стыдил меня за это новшество и сообщал, что в войсках штатной кувалдой на танке Т-10 не пользуются, а предпочитают кувалду со средних танков. Пришлось срочно вводить старую кувалду, а для повышения прочности рукоятки, в порядке подстраховки, усиливать ее металлической окантовкой у основания.

Александра Максимовича Сыча на Уралвагонзаводе знали все руководители отделов и цехов и часто обращались к нему с просьбой найти ис тину в спорах со мной или руководителем военной приемки завода. Был у нас на заводе заядлый рационализатор – начальник сдаточного цеха Леонид Харитонович Пискунов. Все или почти все его предложения сводились к уменьшению трудоемкости сдаточных операций и получению за это денежных вознаграждений. Долго он носился с идеей красить корпус танка внутри целиком серой краской. В серийных же корпусах серой краской окрашивалось только днище, а борта, нос и моторная перегородка красилась белой эмалью. По ней красной краской делались некоторые указания и обозначения. Я был категорически против предложения Пискунова, На одном из заседаний комиссии последний все же уговорил A.M. Сыча на десяти танках окрасить внутренности корпусов в серый цвет и отправить их в войска. Попали эти танки в Западную группу войск. Командование доложило тогдашнему министру обороны маршалу Г.К. Жукову, что в партии поступивших с завода танков есть десять, у которых корпуса внутри покрашены по- чему-то серой краской. Маршал написал на докладе резолюцию: «Командующему Сухопутными войсками. Прошу назвать виновных». К счастью, это дело как-то замяли, и все отделались легким испугом.

Тот же Пискунов как-то сумел уговорить A.M. Сыча уменьшить размеры танкового брезента. При укрытии таким «укороченным» брезентом стали видны ходовая часть и днище танка. Когда укрытые новыми чехлами танки стали перевозить по железной дороге, соответствующие Органы усмотрели нарушение секретности и потребовали ввести старый чехол. Сколько я после этого услышал упреков от технологов и снабженцев, так как им снова пришлось увеличивать нормативы на материал, переутверждать фонды и срочно доставлять брезентовую ткань на завод. Правда, это не помешало Пискунову уже получить вознаграждение, которое по существующим тогда законам отобрать никто не имел права…

Продолжение следует

Павел Качур

Продолжение. Начало см. в «ТиВ» №11/2007г.

Использованы фото из архивов автора и редакции.

В СКБ Харьковского авиационного института под руководством B.В. Решетникова в 1963 г. была построена кордовая модель экраноплана. Она имела развитый центроплан, в хвостовой части которого крепилось стреловидное Т-образное хвостовое оперение, а в передней части центроплана был установлен авиамодельный двигатель с тянущим воздушным винтом в кольцевом канале.

В 1967 г. под руководством C.В. Елистратова был спроектирован экранолет ХАИ-25. Он был выполнен по предложенной СибНИА схеме «составное крыло». «Составное крыло» с относительно большой толщиной центроплана позволяет легко расположить кабину экипажа и двигатель с воздушным винтом в контуре центроплана. Была изготовлена кордовая модель экранолета ХАИ-25.

Кордовая модель экраноплана В.В. Решетникова (1966 г., ХАИ).

Кордовая модель экранолета ХАИ-25 .1967 г.

Обретенный в СКБ ХАИ опыт создания моделей позволил под руководством С.В. Елистратова приступить в 1969 г. к проектированию двухместного экраноплана ХАИ-26 по договору с ЦКБ «Алмаз». Этот аппарат имел деревянную конструкцию с развитым центропланом и двумя поплавками по его боковым кромкам с вертикальным оперением в кормовой части поплавков. В передней части каждого поплавка размещались открытые кабины (пилота и исследователя). Для снижения сопротивления на разбеге и уменьшения скорости отрыва от водной поверхности поплавки имели поперечные реданы. Двигателем являлся подвесной лодочный мотор «Вихрь». Взлетный вес ХАИ-26 составлял 350 кг, полезная нагрузка- 150 кг, мощность двигателя – 30 л.с. Испытания ХАИ-26 проводились в 1970 г. на Оскольском водохранилище. К сожалению, выйти на экранный режим не удалось – мощности двигателя не хватало.

Экраноплан ХАИ-26 в ходе испытаний на Оскольском водохранилище. 1969 г.

Дизайн-проект транспортного экранолета- амфибии (проект ХАИ).

Дизайн-проект сверхтяжелого транспортного экранолета с десятью ТРД (проект ХАИ).