Гленн Мерфи - Какой громкой бывает отрыжка?

— Значит, веки есть у всех животных?

Нет, не у всех. Они есть у большинства млекопитающих, птиц, рептилий и амфибий, но рыбы обходятся без них, потому что в воде им не нужно постоянно поддерживать влажность глаз. У животных, которые жили на земле, но впоследствии вернулись в воду (таких как тюлени и выдры), веки обычно есть, но у некоторых китов их нет. Веки исчезли у них уже очень давно, вместе с необходимостью предохранять глаза от присутствующих в воздухе бактерий. Правда, у дельфинов веки сохранились до сих пор. Возможно, причина в том, что они очень быстро плавают, и веки нужны им, чтобы защищать глаза от столкновений с инородными предметами.

— Хорошо, теперь понятно, почему защита для глаз очень важна. Но разве защита для ушей не была бы такой же полезной?

Возможно. Но не настолько полезной, чтобы без нее животные с незащищенными ушами вымерли, и на земле остались бы только те, у которых уши защищены. Другими словами, защитные системы для ушей появятся только в том случае, если они помогут животным выживать или воспроизводить потомство намного эффективнее, чем это делают животные, лишенные такой защиты. В этом заключается суть процесса эволюции.

— И на свете совсем нет животных с защищенными ушами?

Есть, но у них уши не прикрываются чем-то вроде век, а закрываются. Например, у выхухоли нет наружных ушных раковин, но, перед тем как нырнуть, эти зверьки закрывают маленькие отверстия, ведущие к внутреннему уху. Гиппопотамы и морские львы тоже закрывают уши, когда уходят под воду. У них есть наружные ушные раковины, которые способны плотно прилегать к голове, чтобы не пропустить воду в уши. Кроме того, они способны закрывать ноздри — так я заранее отвечаю тем, кто собирался спросить о веках для носа.

— Круто! Значит, в будущем у нас могут появиться веки для ушей и носа?

Вполне возможно. Но помните, что эволюция не происходит по желанию. Эволюция — это процесс естественного отбора мутаций, которые появляются у разных форм жизни случайно и постоянно. Но в подавляющем большинстве случаев они либо бесполезны, либо вредны. Полезные мутации случаются крайне редко. Но именно они позволяют организмам эволюционировать. Если мутация окажется достаточно полезной, она будет унаследована потомками мутанта, и со временем станет новой чертой вида (поскольку рано или поздно мутантный ген будет передан большинству или всем представителям вида). И чтобы у нас появились веки для ушей и носа, потребуется несколько условий: а) люди-мутанты с веками для ушей и носа (или хотя бы с их зачатками) и б) какое-то изменение в окружающей среде, которое постепенно убьет всех людей, не имеющих век для ушей и носа, или не позволит им заводить детей. В придачу ко всему, этот процесс будет проходить очень долго (потому что механизм эволюции работает очень медленно) и завершится через сотни, тысячи или миллионы лет, а не через несколько дней или месяцев.

— А что если в результате глобального потепления океаны затопят землю, и всем нам придется жить на лодках и питаться только морскими животными? К тому же нам не из чего будет делать удочки. Тогда мы будем вынуждены все время нырять за моллюсками и всякими прочими морепродуктами. Это поможет ускорить процесс?

Думаю, что способность закрывать уши и нос при погружении под воду поможет уравновешивать давление, но…

— Отлично. А что насчет плавников и рыбьих хвостов? И еще жабр, чтобы мы могли дышать под водой?

Пожалуй, я предоставлю вам право додумать эту мысль самостоятельно.

— Значит… сначала воздух станет таким ядовитым, что мы не сможем дышать. Нет, погодите… Но ведь зимой поверхность океанов покроется льдом, и мы не сможем всплывать, чтобы набирать в легкие воздух, и…

Потому что у одних людей чувствительность носа в целом развита лучше, чем у других.

— А чем это объясняется?

Тем, что не всех людей природа наделяет одинаковым обонянием.

— Вы имеете в виду, что у одних людей носы больше, чем у других?

Дело в том, что величина носа не имеет к остроте обоняния почти никакого отношения. Скорее, все зависит от количества обонятельных рецепторов в носу и еще от того, насколько точно эти детекторы запахов настроены на конкретные ароматы. Когда эти особые белки, именуемые хеморецепторами, улавливают присутствие в воздухе определенных химических веществ, они посылают в мозг соответствующие сигналы. Каждый рецептор распознает наличие в воздухе химических молекул только одного вида. Когда такая молекула попадает в нос и прикрепляется к своему рецептору, она запускает механизм подачи нервного сигнала, поступающего в центр обоняния головного мозга. Мозг расшифровывает сигналы, поступающие от множества различных рецепторов, и классифицирует результат как запах «травы», «шоколада», «дыма» или чего-то еще. Острота обоняния и способность различать схожие запахи зависят от количества рецепторов каждого вида. У одного человека их может быть намного больше, чем у другого, и этим объясняется значительная разница в чувствительности людей к запахам.

— Получается, что если я не чувствую какой-то запах, значит у меня обоняние развито хуже, чем у окружающих?

Не обязательно. На способность различать запахи могут влиять и другие факторы. Например, простуженный организм выделяет слизь, которая забивает внутренние проходы в носу и мешает содержащему запахи воздуху легко добираться до хеморецепторов. Вот почему человек с насморком почти не воспринимает запахи.

Но в некоторых случаях, даже если человек здоров, он может не почувствовать запах. Выражаясь точнее, его нос уловит запах, но может решить не обращать на него внимания.

— И почему он так поступит?

Потому что так устроен нос и другие органы чувств человеческого тела. Физические чувства — включая зрение, слух, обоняние, вкус и осязание — развивались для того, чтобы уделять первоочередное внимание изменениям в окружающей обстановке или среде, а не тем вещам, которые остаются неизменными. Поэтому, если мы непрерывно или регулярно испытываем одно и то же ощущение — постоянный звук, запах или прикосновение, — то наши системы восприятия могут иногда «отключить» это ощущение, как «фоновый шум». Вот почему, когда мы в первый раз надеваем на палец кольцо, то чувствуем его вес и давление. Но через какое-то время мозг отключает это непрерывное ощущение, и мы перестаем замечать присутствие кольца. То же самое происходит со звуками и запахами. Мы будем слышать постоянное гудение нового холодильника на кухне в течение часа или около того, но через какое-то время перестанем его замечать, если только не заставим себя сделать это намеренно.