А. Тюрин - Воспоминания главного конструктора Петра Александровича Тюрина

К осени 1942 года в коллективе отдела Главного конструктора шли упорные разговоры о создании Центрального артиллерийского конструкторского бюро (ЦАКБ) под руководством генерала Грабина, причем не в Горьком, а под Москвой. Вскоре разговоры стали явью. Бригада доверенных лиц, в том числе И. С. Мигунов, А. Е. Хворостин, Я. А. Белов, выехали для осмотра сооружений эвакуированного завода вблизи Москвы. Первые сообщения были обнадеживающими – основные сооружения (инженерный корпус, механические цехи, вспомогательные помещения и несколько жилых домов) были пригодны для размещения оборудования и станков, а дома для жилья. К сожалению, не было тепла, так как котельная не функционировала и была демонтирована. Эта производственная площадка была частью большого завода и создавалась как опытный завод конструктора Л. В. Курчевского.

Решение о переезде пришло поздно осенью. Окончательно определился список отъезжающих. На заводе оставалась небольшая группа конструкторов для обеспечения серийного производства.

Сотрудники и члены их семей уехали поездом. Оборудование конструкторских отделов, документация, станки опытного цеха отправлялись эшелоном. Среди желающих сопровождать эшелон были С. И. Логинов, Б. М. Малинин, Г. С. Риттенберг, В. А. Тюрин, П. А. Тюрин и С. Г. Яйло. К нам в теплушку загрузили выращенные на огородах картофель и капусту. Эшелон отправлялся из Горького в новогоднюю ночь в сильный мороз. Для обогрева в центре теплушки стояла железная печь с длинной железной трубой. Жар от печки и трубы создавал комфортную обстановку. Трудности возникли в пути. Печка стала отчаянно дымить, тепла становилось все меньше и меньше. С Борисом Малининым мы решились на разборку всех труб и обнаружили наросшую гарь от березовых дров, сузивших проход, и моток проволоки в одном из колен. От нагара эту операцию по очистке труб приходилось делать несколько раз.

Особенно страдали от холода Яйло и Риттенберг, которые стали пассивны и бездеятельны. В то же время Логинов и Малинин, наоборот, проявляли изобретательность, были активны, понимали друг друга с полуслова.

Уже в 1943 году мы оказались на станции Подлипки, в целости и сохранности доставили эшелон. Яркая белизна снегов Подмосковья и сосны в изморози, так запомнился нам этот день – начало московского периода жизни.

Встречаясь с Василием Гавриловичем Грабиным в разные периоды его деятельности, во время Великой отечественной войны и после нее, у меня создалось впечатление о далеко незаурядной личности, оставившей заметный вклад в развитие отечественной артиллерии.

Начало войны, город Горький, ОГК завода «Новое Сормово». У Грабина полная инициатива в проектировании и постановке на серийное производство новых полевых и танковых пушек, не ожидая тактико-технических требований от заказчика – Главного артиллерийского управления (ГАУ). Риск разделял директор завода Амо Сергеевич Елян.

Откровенные разговоры со Сталиным в Кремле и во время показов новой техники, выполнение принятых решений в срок, вызывали симпатии к Василию Гавриловичу и, в то же время, осложняли отношения с заказчиком, так как инициатива была не на стороне ГАУ. Четкость предложений Грабина, понимание того, что может быть названо стратегией развития артиллерии, бесспорно создавало авторитет главному конструктору. Военные технические руководители, например, маршал Г. И. Кулик, допускали большие просчеты в своих оценках потребности армии в артиллерийском вооружении. Успехи деятельности Грабина не были случайными. Василий Гаврилович правильно выстраивал контакты с местными руководителями города Горький и, конечно, имел поддержку в коллективе завода и в отделе главного конструктора. Молодой целеустремленный коллектив результативно и с воодушевлением отвечал на четко поставленные задачи, несмотря на трудности военного времени.

Василий Гаврилович незадолго до войны получил звание генерал-майора и в числе других известных артиллеристов был удостоен звания Героя социалистического труда, а также получил в пользование персональный автомобиль ЗИС-101. Это еще больше поднимало его авторитет, как руководителя и, в то же время, налагало большую ответственность на его дальнейшую деятельность.

Разрыв во взаимоотношениях с директором Еляном в 1942 году во многом усложнил выполнение задуманных новых разработок. От директора требовалось дать фронту все больше и больше пушек. Поставленная на поток пушка ЗИС-3 отвечала этой цели. Простота конструкции и высокая технологичность обеспечили рост производства пушек. Новых конструкторских решений не требовалось, зачем рисковать. Директора завода можно понять. Тем не менее, Грабин идет на риск и выходит в Правительство с предложением образовать Центральное артиллерийское конструкторское бюро (ЦАКБ), независимое от конкретного завода, пытаясь, тем самым, раскрыть новые горизонты в области артиллерийского вооружения. Взрыв энергии при организации ЦАКБ, поиск специалистов из эвакуированных заводов и КБ, привлечение их к проектированию новых образцов вооружения, вот что характерно для Грабина этого периода времени.

Первые годы Василий Гаврилович, как и многие сотрудники ЦАКБ, жили на дачах подмосковного санатория имени М. И. Калинина, в Тарасовке, примерно в пяти километрах от работы. Грабин занимал небольшой дачный домик. Весной в выходные дни Василия Гавриловича можно было видеть в саду с лопатой. Любовь к земле видно была давняя. Позднее на территории ЦАБК был заложен сад с фруктовыми деревьями, и яблоки из сада раздавались сотрудникам. В дальнейшем Грабин построил особняк в ЦАКБ, хотя имел уже квартиру в Москве.

В конце сороковых годов у Грабина возник разлад в семье, да так, что его жена обратилась в ЦК партии с жалобой. Возникло персональное дело с разбором в партийной комиссии у Шкирятова. Трепка нервов предостаточная, а в результате развод. Особняк, построенный на казенные средства, решено было отдать под детский сад. Московскую квартиру Грабин оставил прежней жене, а сам на собственные средства строит дачу в Валентиновке, вблизи Болшева, оформляет брак с новой женой Анной Павловной, с которой прожил последние тридцать лет. В этом браке родилось двое сыновей.

Семейный разлад совпал с большими трудностями в ЦАКБ. Поводом стали неприятности с изготовлением зенитной пушки С-60А на серийном заводе, связанные с низкой культурой производства. Военный представитель остановил приемку, считая конструкцию недоработанной, и это несмотря на то, что батарея пушек выдержала войсковые испытания и была принята на вооружение. Пострадали прежде всего военные, принимавшие решение, маршал артиллерии Н. Д. Яковлев и заместитель министра вооружения И. А. Мирзаханов, отвечавшие за серийное производство.