Юрий Караш - ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ

Своим следующим счастливым моментом фон Браун назвал день 3 октября 1942 г., когда ракета А-4, стартовав с Пенемюнде, совершила первый успешный полет на дальнее расстояние. Не зря ведь его ближайший соратник полковник Дорнбергер устроил в тот день маленькую неформальную вечеринку, на которой произнес: «Дамы и господа, сегодня родился космический корабль. Наша работа открыла людям ворота в космос…»

Затем было 31 января 1958 г., когда «Эксплорер-1» — первый спутник «свободного мира», вышел на орбиту. «Я в особенности радовался этому успеху, — отметил фон Браун. — Ведь с его помощью я смог выразить свою глубокую благодарность американцам, которые так щедро предоставили моим коллегам и мне возможность заниматься освоением космоса».

Ну и конечно, 27 июля 1969 г., когда три астронавта в добром здравии вернулись с Луны после того, как несколько часов ходили по ее поверхности. «Это был миг всепоглощающего счастья, — вспоминал конструктор, — и, должен признать, невероятного облегчения».

Ну а как быть с самыми черными мгновениями? Те, кто знали фон Брауна, вряд ли могли сомневаться в его ответе на этот вопрос. «Я их запомнил и буду помнить всегда. Все началось осенью 1943 г., когда Гиммлер и его эсэсовцы принялись отодвигать нас от управления программой А-4. Они стали постепенно устанавливать над ней контроль, чтобы как можно скорее запустить ракету в серийное производство, несмотря на то, что до окончания ее разработки и летных испытаний было еще очень далеко… Самое удручающее в данной ситуации было то, что я никак не мог повлиять на развитие событий. Даже если б лично я полностью отошел от проекта, СС все равно бы продолжила производство и развертывание [«Фау-2»]… Самый же черный момент, — продолжал фон Браун, — наступил 8 сентября 1944 года, когда я узнал, что А-4, названная доктором Геббельсом «Фау-2», была запущена по Парижу. Мы хотели, чтобы наши ракеты летали к Луне и Марсу, а не били по нашей планете…»

Что и как лучше скажет об итогах жизненного пути конструктора, чем цифры, в которых выражаются его достижения? Если «Фау-2», размером с шестиэтажный дом, могла «закинуть» чуть меньше тонны на расстояние около 300 км со скоростью порядка 5000 км в час, то «34-этажный» «Сатурн-5» — 50 т на дистанцию 384 000 км (расстояние от Земли до Луны) со скоростью 40 000 км в час. (А если учесть, что вес этот мог быть направлен не только на Луну, но в любую точку космического пространства, то вместо 384 000 км мы фактически получаем бесконечность.) Итого: прирост в скорости — в 8 раз, в весе полезной нагрузки — 50 раз, а в расстоянии — 1280 раз. На свете не было и нет конструктора, творения которого прошли бы такую гигантскую эволюцию.

Но были еще и другие цифры: 20 000 погибших узников на его ракетном производстве в Германии. 3200 запущенных гитлеровцами «Фау-2», доставивших в 1944-1945 гг. к целям в Англии, Франции и Бельгии 3000 т взрывчатки. И пусть только за один налет тяжелых бомбардировщиков на землю падало до 10 000 т бомб. Пусть однажды сам британский премьер Черчилль сказал: «Это счастье, что немцы значительную часть своих усилий затратили на ракеты, а не бомбардировщики», применение которых против Англии нанесло бы ей куда больший ущерб, чем «Фау-2». Пусть люди соглашались с Вернером (или только делали вид, что соглашались), когда он говорил о практической невозможности избежать в современных условиях трагического дуализма, состоящего в том, что одни и те же ракеты могут убивать людей и помогать им познать окружающий мир. Пусть он оправдывал свое служение Рейху тем, что «во время войны гражданин должен стоять за свою страну, вне зависимости от того — простой ли это солдат, инженер или ученый, соглашается он или нет с политикой своего правительства». Но как убедить себя в том, что дома в Лондоне, Париже и Брюсселе, превратившиеся в руины под ударами его «Фау», или смерть миллионов человек, затаившаяся в ядерных боеголовках его послевоенных ракет — так называемого «оружия сдерживания» — были необходимой прелюдией к тому, чтобы люди благодаря ему, Вернеру, смогли воочию увидеть лунный пейзаж?

…16 июня 1977 г. фон Брауна не стало. Лишь очень узкий круг родных и по-настоящему близких друзей (так он захотел сам) проводили его на следующий день в последний путь. Когда до конца жизненной дороги Вернера оставалось всего ничего, к нему в госпиталь пришли два его старых товарища, долгие годы работавшие вместе с ним. Он уже почти не мог говорить, но чувствовалось — ему нужно сказать что-то очень важное, нечто, что не оставляло его даже в последние часы. Один из друзей наклонился к нему — иначе пришлось бы читать по губам. «Ты думаешь, мы правильно делали, что разрабатывали эти ракеты?… — голос фон Брауна был еле слышен. — Мы их строили для полетов в космос, но нам нужна была поддержка армии… мы надеялись, что они никогда не будут использованы против людей… Знаешь, оглядываясь назад, я по-настоящему счастлив, что управляемые ракеты оказались для мира нужнее, чем для войны».

Но действительно ли главный творец «Фау-2» и «Сатурна-5» нашел счастье и успокоение в этой мысли или только пытался себя в этом убедить? Вопрос, который навсегда останется без ответа [13] Использованный для написания раздела о фон Брауне материал был взят в основном из: Stuhlinger, Е., Ordway III, F.I., Werhner von Braun. Crusader for Space, Malabar, Florida, Krieger Publishing Company, 1994, pp. 4- 6, 10, 11, 15-16, 17, 18, 32, 33, 37, 44-45, 50-53, 55, 63, 66, 84, 87, 92, 95, 116, 117, 121, 133-134, 221-222, 241, 301-302, 327-329, 333. .

Возвращаясь к стремлению Вашингтона иметь «космический глаз» над территорией СССР, следует отметить, что решение политических проблем, вызванных необходимостью «заглянуть в глотку Красной России», было так же важно, как и решение технических. После того, как Кремль в неприкрытой форме отверг идею «Открытого неба», предусматривавшую свободный облет американскими самолетами советских, а советскими самолетами — американских военных объектов, Эйзенхауэру требовалось найти политический предлог для пролетов спутников-шпионов США над территорией СССР [14] План «Открытого неба» был предложен Эйзенхауэром Хрущеву во время их встречи в Женеве в 1955 г. Вдохновителем идеи был подающий надежды исследователь и теоретик международных отношений Генри Киссинджер, впоследствии 56-й госсекретарь США (1973-1977). Автором же плана был известный бизнесмен и политик Нельсон Рокфеллер (1908- 1979), в то время занимавший пост специального помощника президента по вопросам действий правительства. Составной частью предложения Эйзенхауэра была также передача СССР всех схем расположения вооруженных сил США при условии, разумеется, проявления аналогичной открытости с советской стороны. Как рассказывают очевидцы, обратившись к делегации СССР с подобной инициативой, американский президент вздохнул и, взглянув на небо, произнес: «Я желаю только одного — чтобы Бог дал мне возможность убедить вас в искренности и последовательности нашего предложения». Увы, призыв к небесам не произвел впечатления на Кремль. Москва отвергла план «Открытого неба» как попытку легализовать шпионаж на советской территории. «Открытое небо» обсуждалось главами СССР и США М. С. Горбачевым и Джорджем Бушем в конце 1980-х годов, но стало реальностью лишь в 1992 г., когда правительства 29 стран, включая Россию и США, подписали соответствующий договор. Он вступил в силу в 2002 г. .