Е. Гильбо - Постиндустриальный переход и мировая война

Такое развитие событий, вполне реальное технологически, оказалось фантастикой в силу того, что против была та часть элиты, которая укоренена в народе, да и сам народ. Горбачев опирался на ту часть элиты, которая была укоренена в партии и, особенно, технократической системе управления производительными силами.

Та часть элиты, которая укоренена в народе, была ближе к той модели, которая предлагала финансовая аристократия. Народ очень любил и любит доллар. Он верил и верит в него. Народ любил воровать. Он любит все ворованное тут же монетизировать, превращать в доллар, куда—то вывозить. При этом он любит называть русофобом всякого, кто укажет на эти его свойства и неэффективность оных для успеха. Нынешняя российская элита отличается от остальных сограждан лишь тем, что ей удалось реализовать то, о чём остальные лишь мечтают.

Победила та часть элиты, которая была укоренена в народе и испытывала общие с ним чаяния. Элита делала то, о чём каждый мечтал. Те, кто мечтал, проголосовали и до сих пор исправно голосуют за тех, кто это делает. Выдвинулись люди соответствующие, и сложился ельцинский режим.

Ельцин был очевидным лидером этого народа. Он сам мечтал поворовать, в Аэрофлоте, с Березовским замутить, с Абрамовичем фондик учредить. Это было нравственное содержание определенной религию личности, но эта личность была выдвинута народом именно потому, что народ принял денег и тем решил ставить на финансовую аристократия.

После проигрыша Горбачёва и распада его группировки сила ещё оставалась в руках у сторонников постиндустриального, технологического развития. Мы могли бы пойти на силовой вариант в середине 90—х, заставить эту элиту порвать с финансовой аристократией и силой уничтожить активных компрадоров. Это означало ставку на собственную валюту вместо доллара, а это бы повлекло возникновение железного занавеса с той стороны, закрытие страны на 5—7 лет, пока корпоратократия не получила бы преобладание в Западном мире. Для элиты, да и средних слоёв СССР это означало бы, что возможности покупать за границей недвижимость, ездить туда, им бы с той стороны закрыли.

Чтобы людей заставить пойти на это, надо было значительную часть компрадорской элиты посадить или иным способом нейтрализовать, то есть вернуться к сталинским методам. Но тогда вставал вопрос: где взять новых людей, которые имели бы другое представление о жизни? В достаточном количестве их было взять неоткуда. Народ неизбежно выдвигал бы на это место новых приверженцев религии денег.

Наше дело оказалось стратегически проигранным. После столкновения с компрадорами в 1993, когда народ по сути поддержал компрадорские силы, элита, которая ориентировалась на постиндустриальный переход, после проработки всех возможных сценариев в 1994—1995 году, оказалась вынуждена признать нерализуемость своих целей в рамках нормального политического процесса, без конфронтации с большинством народа. Было решено принять выбор народа и уйти.

Россия в 90—ых выбрала путь ставки на сотрудничество с умирающим классом, на сотрудничество с финансовой аристократией. Россия в 1991—1995 годах выбрала полное подчинение религии денег. Сейчас вся Россия со всеми своими ресурсами является базой финансовой аристократии.

Только за 2000—2012 годы из России было вывезено в США 800 млрд. долларов государственными структурами (вложены режимом в долговые расписки США) и 2500 млрд. долларов частными компрадорами (вложены в разные инструменты фиктивного капитала без приобретения материальных ресурсов). В силу этого финансовая аристократия получила огромные ресурсы. Получив Россию как свою базу, она смогла нанести контрудары новым подымающимся классам, прежде всего корпоратократии, и задержать процесс постиндустриального перехода, задержать техническое развитие.

В США это привело к очень сильному кризису, потому что финансовая аристократия смогла добиться расширения своей социальной базы, то есть паразитических классов. Корпоратократия оказалась в условиях, когда она вынуждена уже бороться против американского государства. Процедуры власти там таковы, что они опираются только на широкую социальную базу. А широкая социальная база создана именно реакционными классами, то есть финансовой аристократией, в своих интересах. Сформированы реакционные классы (веллфер—класс и прочие классы), которые живут за счет бюджета, за счет процесса финансового перераспределения от работающего человека к иждивенцу (в нормальном обществе), или паразиту (в современном обществе).

Для корпоратократии очевидной проблемой является то, что сложилась достаточно широкая база паразитических классов, и сложилась она, прежде всего, за счет России, за счет выбора России, за счет того что Россия решила бросить все свои ресурсы на чашу весов мировой реакции, на чашу весов уходящего класса, и тем задержать постиндустриальный переход.

Мировая корпоратократия не испытывает большой благодарности к России, русской элите и русскому народу, которые сделали в 1991—93 годах такой выбор. Если бы коалиция с мировой корпоратократией, к которой вел Горбачев, состоялась, то глобальный процесс постиндустриального перехода вполне мог бы произойти мирно. Процесс был возможен на основе классового компромисса, классового сотрудничества и постепенного перехода власти от корпоратократии к новым классам, к новым формам организации корпоративного общества, сетевого общества и т. д. Все это было погублено именно вот этим решением ельциноидов бросить всю мощь накопленных СССР ресурсов на поддержку мировой финансовой аристократии.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.