Александр Загорков - Заключительный этап работ по лунной программе СССР

Массовое проявление энтузиазма и самоуважения в этот день оказались сильнее жестких официальных формальностей…

Отдел, в котором я начал работать, был комплексным, имел разноплановую тематику и состоял из небольших групп специалистов по вопросам баллистики, динамики, тепловых процессов, двигательных установок и комплексных проектных работ.

Баллистиками руководил Р. К. Иванов. В свое время он со своими сотрудниками – Вадимом Мелкумовым, Николаем Толяренко, Борисом Перелыгиным работал у С. С. Лаврова (позже Р. Ф. Аппазова) в секторе Безвербого. Они принесли оттуда опыт и школу баллистических расчетов, которые зародились в ОКБ-1 еще при Королеве и были тогда одними из самых передовых в стране.

Динамики работали под руководством И. М. Рапопорта. Он тоже пришел из отдела Аппазова, читал по совместительству в МАИ лекции по динамике конструкций с жидким наполнением и пользовался большим авторитетом у студентов.

В. П. Бурдаков возглавлял работы по двигателям и энергоустановкам. Это был коммуникабельный и увлекающийся человек, подённая инженерная деятельность его тяготила, и он постоянно искал нечто.

Небольшая группа под руководством А. П. Фролова занималась разработкой головных обтекателей и работами по головной части сверхтяжелой ракеты Н1.

Проектные работы велись по направлениям создания разгонных блоков (в группе Б. А. Танюшина) и космических кораблей (в группе В. П. Зайцева). В 1969 году эти работы дополнительно укрепили выпускниками МВТУ им. Баумана.

В нашем отделе числился Михаил Клавдиевич Тихонравов в должности научного руководителя ЦКБЭМ. Он тоже читал по совместительству в МАИ обзорный курс лекций по космонавтике.

Мы уже тогда знали, что до войны Тихонравов работал в группе ГИРД вместе с Королевым и занимался созданием одной из первых отечественных ракет. Затем он работал в РНИИ, где создавалась «Катюша», а с 1956 года в ОКБ-1, сначала начальником отдела, а затем одним из заместителей С. П. Королева.

Небольшого роста, приветливый, с врожденным чувством такта, Михаил Клавдиевич одинаково просто относился ко всем сотрудникам – от руководителей до молодых специалистов. У него был небольшой кабинет в «школе», но работал он как то автономно, и чем конкретно занимался было не совсем понятно.

На начальном этапе своего существования отдел 003 проводил исследования по отдельным проблемным вопросам создания космической техники, но позже к концу 60-х сосредоточился на работах по перспективной лунной тематике.

В этот же период было создано небольшое подразделение №030 под руководством В. С. Ильина с опытными специалистами, включая Геннадия Долгополова, Николая Береснева, Константина Иванова, Владимира Ануфриева. Отдел располагался в «школе», тоже подчинялся Безвербому и занимался проектными вопросами создания многоцелевого орбитального комплекса (МОК).

Орбитальная часть МОК развертывалась на полярной солнечно – синхронной орбите и состояла из пилотируемой многоцелевой орбитальной станции с космическими кораблями различного назначения.

Многоцелевая станции создавалась для решения задач в интересах военных и гражданских ведомств. В отделе Ильина работала небольшая группа специалистов во главе с Олегом Деревянко, которая разрабатывала перечень таких задач и состав научной аппаратуры для их решения.

Требования по массогабаритным характеристикам станции задавались с учетом энергетических возможностей ракеты Н1. Сложность и наукоемкость этого проекта была не ниже, чем у лунной программы, но в отличие от нее работы по МОК вызывали большой интерес у министерства обороны и выполнялись в соответствии с его требованиями.

Подчиняясь непосредственно Мишину, наш начальник – Безвербый взаимодействовал напрямую с руководителями верхнего уровня, включая заместителей Главного конструктора.

Каждый руководитель в зоне своей ответственности проводил самостоятельную техническую политику. Виталий Константинович тоже проводил политику – и свою, и Василия Павловича. Это, порой, приводило к достаточно эмоциональным дискуссиям с заместителями Главного конструктора.

Безвербый обладал гибким умом, хорошей инженерной интуицией и умением быстро ориентироваться в текущей обстановке. Проблемные вопросы не ставили его в тупик, он был хорошим полемистом и любил это дело. В пылу острой полемики, на грани свалки, всегда прав тот, у которого выше должность.

С Безвербым эта истина срабатывала не всегда. Формально его должность была ниже, иногда на несколько ступеней ниже, чем у оппонентов. Но в спорных ситуациях по организационным и техническим вопросам его поддерживал В. П. Мишин. Этот ресурс позволял Виталию Константиновичу на равных выяснять отношения с руководителями любого уровня.

Не удивительно, что их личные отношения были перегреты, и мы ощущали это на себе в общении с разными подразделениями конструкторского бюро.

На первую половину 70-х годов пришелся пик развязки с созданием советского лунного комплекса Н1-Л3 в составе трехступенчатой ракеты Н1 и пилотируемого лунного комплекса Л3. Головным разработчиком Н1-Л3 было наше предприятие.

На тот период ЦНИИМаш, головной институт космической отрасли, собрал и обобщил открытую информацию американцев по ракете «Сатурн-5» и космическому кораблю «Аполлон».

По этим материалам была выпущена книга – «Программа Аполлон», которая имела небольшой тираж и предназначалась для специалистов предприятий отрасли. Имелась она и в научно-технической библиотеке ЦКБЭМ.

Собранная в ней информация была простой, доступной и давала общее представление о принятых американцами принципиальных технических решениях.

Обращали внимание относительная простота структуры и компоновки ракеты «Сатурн-5» с кораблем «Аполлон», а также рациональный выбор динамических операций при осуществлении пилотируемой экспедиции на Луну.

Наша ракета Н1в составе трех ракетных блоков – А, Б, В предназначалась для выведения комплекса Л3 только на низкую околоземную орбиту.

Ракета «Сатурн-5»,как и Н1, также состояла из трех ракетных блоков. Но после выведения корабля «Аполлон» на орбиту Земли осуществляла его доразгон на траекторию полета к Луне с использованием третьей ступени, при ее повторном включении.

Наш лунный комплекс Л3 имел четыре ракетных блока – два автономных (Г и Д), один (Е) в составе лунного корабля (ЛК), и один (И) в составе лунного орбитального корабля (ЛОК).

Блок Г осуществлял разгон комплекса Л3 с орбиты Земли на траекторию полета к Луне, после чего отделялся. Коррекция этой траектории и торможение Л3 для выхода на орбиту Луны осуществлялись с помощью блока Д.