Виталий Волович - Жизнеобеспечение экипажей летательных аппаратов после вынужденного приземления или приводнения (без иллюстраций)

Зрению тоже принадлежит немаловажная роль в поведении акулы (Клинджел, 1963). Правда, акулы довольно близоруки, совершенно не разбираются в красках и на большой дистанции мало полагаются на свои глаза. Однако, чем меньше расстояние до цели, тем быстрее нарастает значение этого органа чувств. Конечно, сила и направление течений, прозрачность воды и освещенность окажут свое влияние, но в момент непосредственной атаки, т. е. за три-пять метров, зрение становится главным чувством, руководящим действиями акулы (Жильберт, 1962). Такое своеобразное изменение его роли объясняется анатомическими особенностями органа зрения акулы.

Как известно, глаз животных имеет световоспринимающие клетки двух типов: колбочки и палочки. Первые – обеспечивают дневное зрение во всех его проявлениях, от них зависят острота зрения и способность глаза различать цвета. Вторые – отвечают за ночное зрение. Так как вся жизнь акул проходит преимущественно в среде с пониженной освещенностью, то в процессе многовековой адаптации (приспособления) к этим условиям глаза приобрели определенные особенности. Профессор Перри Жильберт, исследовав орган зрения акул 16 видов из отрядов Galeoidea и Squaleoidea, установил, что у большинства из них в сетчатке глаза колбочки имеются либо в мизерном количестве, либо вовсе отсутствуют (Gilbert, 1962). После этого не приходится удивляться, что акулы не блещут остротой зрения и совсем не разбираются в красках. Зато палочек в сетчатке изобилие, и это обеспечивает глазу очень высокую чувствительность. Эта чувствительность усиливается с помощью особого зеркалоподобного слоя из кристаллов гуанина, выстилающего сетчатую оболочку глаза. Свет, входящий в глаз, отражаясь от него, словно от зеркала, обратно в сетчатку, повторно раздражает зрительные клетки (McFadden, 1971). Поэтому, даже при самом тусклом освещении, акула великолепно различает не только объект, но и малейшее его движение, особенно если фон контрастный (Rochon-Duvigneaud, 1943). Акула легко приспосабливается к резким изменениям света, и чувствительность глаза к свету после восьмичасового пребывания в темноте, по данным доктора С. Грабера, возрастает почти в миллион раз (Gruber, Hammasaki, Bridges, 1963; Gruber, 1967). Хотя акула не разбирается в цветах предметов, но тем не менее она отлично реагирует на яркость и контрастность их окраски (Gruber, 1967). На эту особенность акульего зрения еще полсотни лет назад обратил внимание знаменитый охотник на акул Р. Янг. Отлавливая хищниц у берегов Австралии, он заметил, что сети белого цвета всегда были полны добычи, в то время как голубые и зеленые, как правило, оставались пустыми.

Не случайно негры-ныряльщики на Антильских островах перед спуском под воду тщательно чернят ступни и ладони, которые у них значительно светлее, чем остальная кожа (Уэбстер, 1966). Греки-водолазы с западного берега Флориды всем расцветкам гидрокостюмов предпочитают черные.

Конрад Лимбо, большой знаток акул, отмечал, что тигровые и белые акулы значительно чаще нападали на людей, обутых в зеленые ласты, и проявляли полное равнодушие к черным и темно-коричневым (Limbaugh, 1963). Эта черта характера акул хорошо известна австралийским купальщикам. Поэтому, прежде чем войти в воду, они оставляют на берегу все, что может привлечь внимание хищниц, – кольца, браслеты, бусы и серьги.

Чтобы определить, насколько хорошо разбирается лимонная акула в форме и яркости предметов, в бассейн однажды опустили большой светлый квадрат. Акула ткнулась в него мордой и была тотчас же вознаграждена сочным куском мяса. Опыт повторили, но квадрат на этот раз заменили ромбом. Подопытная акула приблизилась к нему, однако вместо мяса она получила сильный удар палкой по рылу. К удивлению исследователей, условный рефлекс у акулы выработался довольно быстро: через несколько сеансов она твердо усвоила суть дела и, охотно подплывая к белому квадрату, совершенно перестала обращать внимание на ромб, суливший ей одни неприятности. Так же быстро акула научилась отличать красный квадрат от белого и черного, определяя их по яркости (Кларк, 1962). И все же, несмотря на столь убедительные доказательства, японки – собирательницы жемчуга-амы – облачаются в курточку, юбку и шапочку ярко-белого цвета, в твердой уверенности, что именно белое отпугивает акул и морских змей.

Где же истина? Этот вопрос весьма волновал конструкторов, морского спасательного снаряжения. Ведь спасательные лодки, плоты и жилеты изготавливаются из материалов самой броской краски – красной, желтой, оранжевой. На голубом фоне океанских просторов яркоокрашенное снаряжение заметнее для поисковых самолетов. Но коль скоро яркие предметы привлекают хищниц, значит никто не может гарантировать, что акулы оставят в покое спасательную лодку, а прорвать зубами тонкую прорезиненную ткань для них сущий пустяк!

Это требовало немедленной проверки. Ранним летним утром от флоридского берега отчалила странная флотилия. Впереди, урча мотором, двигался небольшой катер, а следом за ним на буксире тянулся целый караван спасательных лодок, плотов, манекенов, одетых в разноцветные надувные жилеты. Наконец, катер застопорил ход и остановился, покачиваясь на волнах. Неподалеку от него на глубине 2 м завис серый металлический шар подводной лаборатории «море-море». Сквозь ее широкие иллюминаторы хорошо было видно поле предстоящего «сражения». Наблюдатели приготовили кинокамеры. Чтобы привлечь акул, в воду бросили кашицу, приготовленную из мяса бонито. Ждать пришлось недолго. Привлеченные ароматом угощения, хищницы примчались со всех сторон. С каждой минутой компания подопытных увеличивалась. Правда, вели они себя по-разному. Голубые то собирались стаями по тридцать-сорок штук вблизи катера, то кружили хоровод у капсулы подводной лаборатории. Время от времени одна-две из них отделялись от общей компании, наскакивали на лодку или жилет и, куснув, улепетывали прочь. Мако вели себя иначе. Они вылетали из глубины, словно торпеды, и на полном ходу набрасывались на сверкавшее под лучами солнца цветное снаряжение. Уже с десяток жилетов, разодранных в клочья, колыхалось на поверхности воды. Манекен лишился руки, а хищницы все так же неумолимо атаковали все, что было окрашено в желтое и красное. Но черные лодки и жилеты акулы просто не замечали. Эти эксперименты заставили серьезно задуматься специалистов: не пора ли подводную часть лодок и плотов окрашивать в черный цвет (Gilbert, Martini, Irvin, 1970; McFadden, 1971). Но не только зрением и обонянием пользуется акула в своих непрестанных поисках пищи. Природа наделила хищницу органом, позволяющим улавливать малейшие колебания воды на большом расстоянии, вызванные бьющейся рыбой, падением тяжелых предметов, взрывами и т. п. (Dijkqraaf, 1934, 1964; Backus, 1963; Cahn, 1967). Не случайно во время морских катастроф акулы появляются невесть откуда у места происшествия, чтобы устроить свой кровавый пир. Этот чувствительный орган – своеобразная комбинация сонара и радара – латеральная линия. Он состоит из тончайших каналов, лежащих почти под кожей по обеим сторонам тела акулы. Вдоль них тянутся пучки нервных узлов-ганлиев, из которых в полость каналов, заполненную жидкостью, входят структуры, напоминающие волоски (Grasse, 1957).