Кеннет Максей - Танк против танка

«ДЕЙСТВИЯ ОТДЕЛЬНЫХ ТАНКОВ будут сходными с действиями подвижных полевых пушек. Успех их применения будет зависеть от (а) мощи и маневра, (б) меткой стрельбы, (в) взаимодействия с неподвижной и подвижной обороной на участке, на котором они применяются…»

«Последнее требует хорошего знания построения обороны на вышеобозначенном участке, равно как и местности, на которой, возможно, придется проводить операцию».

«Если на участке представлены средства противотанковой защиты, т.е. пушки, специальные рвы и т.д. (включая мины), противодействующую танкам бронетехнику надо держать в тылу, чтобы задействовать в целях контратаки или же на случай отражения наступающего неприятеля, прорвавшегося через бреши в противотанковых заслонах, при этом следует дислоцировать бронетехнику так, чтобы она могла вести огонь прямой наводкой…»

«Предписываемая тактика должна строиться на понимании того, что нужно сосредотачивать огонь как можно большего количества [наших) танков на неприятельских танках, чтобы уничтожать их по очереди один за другим. От дуэлей же один на один необходимо воздерживаться».

«Основа принципов действия против вражеской танковой атаки, поддерживаемой пехотой, состоит в том, чтобы наша выступающая в противотанковой роли бронетехника применялась как истребитель танков; то есть цель ее – танки неприятеля, а не его пехота, роль ликвидации которой должна быть отведена [нашей] пехоте…»

«Все это будет означать, что в ходе крупной атаки танков и пехоты против танков и пехоты [нашим] танкам придется выиграть бой с танками противника до того, как начнется бой между пехотными частями. Задача достижения превосходства в танковом противостоянии повлечет, по всей видимости, определенные действия танков раньше пехоты и потребует не только использования передовых танковых эшелонов, действующих как истребители танков, но и применения чрезвычайно подвижных и легко бронированных танков со скорострельными или даже автоматическими пушками, способных к ведению кругового огня. Задача такого эшелона бронетехники будет, вероятно, состоять в разрушении строя вражеских танков и в охва гывании половины их с фланга (и с тыла) с последующим уничтожением сосредоточенным огнем, чтобы затем проделать то же самое с другой половиной. Иными словами, необходимо применять прием Нельсона в боевых действиях на суше».

«РЕНО» FT

ПРЕДСТАВЛЕННЫЙ ЗДЕСЬ ФРАНЦУЗСКИЙ ТАНК «РЕНО» FT задумывался как простая и дешевая в производстве, но обладавшая невысокой проходимостью модель пулеметной платформы, призванная поддерживать пехоту в ходе штурмов вражеских рубежей. Вес: 6 тонн Скорость: 8 км/ч Лобовое бронирование: 22 мм Вооружение: 1 пушка 37-мм или 1 пулемет

Фуллер знал, что с теми машинами, которыми располагал Танковый корпус, замыслы его не поддаются реализации в полной мере. Он даже и не заикался о целесообразности управления боем по рации (о чем заговаривал еще Суинтон, имея и виду необходимость обеспечить танки средствами коммуникации друг с другом), что попросту тратить слова на то, чего все равно нет , хотя «радиотанки» и использовались как передовые пункты оповещения уже под Камбре. Нe касался Фуллер и неизбывных механических слабостей, которые делали невозможной никакую продолжительную подвижность: сами по себе танки оставались неспособными покрыть более 30-35 км без замены траков, в то время как нехватка железных дорог не позволяла быстро перебрасывать большое количество бронетехники с одного участка фронта на другой. Именно отсутствие стратегической подвижности побуждало главный штаб распределять небольшие группы танков по всему фронту, чтобы вообще иметь шанс применить их тогда, когда это будет необходимо, а кроме того, изобретать недоброй славы тактику «дикого кролика» – то есть прятать отдельные танки в специальных ямах, откуда те, выскочив неожиданно, могли бы бросаться и «кусать врага» подобно диким кроликам. Фуллер напрасно полностью отрицал действенность подобного приема, по сути дела представлявшего собой танковую засаду, однако ему нельзя отказать в правоте, когда он указывает на то, что данная тактика ведет к удалению машин от источников тылового обеспечения, что грозит превращением их в заложниц капризницы судьбы. главным образом, сделав экипаж бессильным перед лицом поломки или же нехватки топлива.

Несмотря на то что уже в 1916 т. Королевские ВМС! перестали участвовать в разработках танковой темы, морские аллюзии прочно прилепились к танкистам. Еще в ноябре 1916 г. Мартел вышел с письменным предложением о создании «танковой армии, которая полностью формировалась бы за счет боевых машин» – машин, которые бы классифицировались как боевые танки, истребители танков и торпедные танки (последние предполагалось вооружать минометами или гаубицами для нанесения ударов по врагу с 500 м тяжелыми снарядами). В воображении Мартела рисовались битвы, подобные морским баталиям, где бы флоты танков сосредотачивались на базах, защищенных минными полями и заграждениями, откуда бы выходили, чтобы схлестнуться в поединке с танковыми флотами неприятеля. Хотя поначалу Фуллер и отметал подобное воззрение, ближе к концу 1918 т. он стал постепенно соглашаться с ним, забывая – как и любой, кто проникался маринизацией танковой идеи, – что морская гладь и суша отличаются друг от друга прежде всего тем, что на последней существуют разного рода топографические особенности и что неровности ландшафта создают естественные укрытия и препятствия, что предоставляет танковым командирам множество тактических вариаций, незнакомых морскому военному делу.

Утверждая, что вражеские танки вот-вот появятся, и появятся в массовом порядке, что повлечет за собой неизбежную утрату союзнической стороной существующего превосходства. Фуллер был, конечно же, неоспоримо прав. Однако он не представлял себе, сколь неожиданно инертными проявят себя немцы в вопросе обеспечения собственных войск танками, и не рассчитывал, что угроза в данном направлении возникнет куда позднее и не будет столь серьезной, как он того опасался. Пришлось ждать 21 марта 1918 г., когда пятичасовая артиллерийская подготовка противника возвестила британцам о начале операции «Михаэль», после чего все танки, которые сумели наскрести немцы, – целых четыре A7V и пять ранее принадлежавших британцам Mk IV – покатились к вражеским позициям. Неизвестные тогда британскому командованию, машины эти достигли под Сен-Кантеном куда больше, чем от них ожидалось. За 24 часа они продвинулись на глубину до 8 километров, причем без серьезных потерь, сыграв важную роль в крушении британской обороны, вызвав коллапс, быстро и широко охвативший значительный участок британского фронта. Через 15 суток после начала операции «Михаэль» немцы прошли до 30-S5 км на фронте шириной в 50 км, однако танки в этом прорыве участия уже не принимали. 11емцы полагались на тактику инфильтрации силами сводных боевых групп из артиллеристов, саперов и пехотинцев. Британские танки – особенно когда они контратаковали группами – добились ряда успехов, если не отбросив врага, то хотя бы задержав его продвижение на отдельных участках. Вместе с тем не противодействие неприятеля, а типичный провал недостаточно механизированных служб тылового обеспечения немецкой армии в итоге привел к потере наступлением темпа, что спасло союзников от поражения. Из той сотни или даже более британских танков, которые пришлось занести в список потерь, подавляющее большинство не сыграло никакой заметной роли в обороне, пав в основном жертвами не вражеского огня, а поломок и нехватки горючего. Отдельные танки приносили мало выгоды. Зафиксированных случаев поединков танков с танками в тот период не отмечалось. В следующей фазе наступления – в ходе так называемой операции «Георг» – немцы вообще не применяли танков. Они нанесли удар по союзникам во Фландрии и – как и в случае с операцией «Михаэль» – остановились по причине переутомления личного состава частей и атрофии тылового обеспечения. Только 24 апреля танки с обеих сторон приступили к действиям, в которых прослеживалось направление танковых сражений будущего.