Владимир Орлов - Подземная гроза

На фронтах гремит подземная гроза. С гулом разверзается земля, ослепительные молнии взлетают к небу. Лопаются вражеские танки, рушатся мосты, рассыпаются бетонные укрепления.

Темной ночью в глубоком фашистском, тылу партизан сокрушил стальную громадину — железнодорожный мост. Строили тот мост сотни человек много дней и ночей, а партизан был один. В один миг разметал он мост, как ударом молнии.

Откуда такая сила у партизан? Об этом будет дальше рассказ. Это будет рассказ о подземной грозе, рассказ о минах.

Для начала давайте поставим самовар.

Было углей в самоваре полно, а вскипел самовар — и на дне одна зола. Где угли?

Как где? Сгорели. С кислородом соединились. Обернулись летучим газом и улетели в трубу. Это каждый знает. А кто не поверит, те могут газ изловить.

Если взять, говоря проще, мешок поплотнее и побольше и пристроить его к самоварной трубе, станет мешок от газов толстеть и раздуваться. Вздуется огромным шаром, величиной с комнату. А теперь держись! Взмоет шар кверху, да и нас с собой унесет.

Вот сколько газов получилось из самоварных углей. А нельзя ли побыстрее вскипятить самовар? Можно. Дайте больше воздуху в топку. Садитесь рядом и дуйте в поддувало. Весело загудит огонь в трубе. Быстрее сгорят угли, быстрей закипит вода.

Это понятно. Жадная воздушная струя лижет угли. Со всех сторон подступает к ним кислород. Потому такое жаркое пламя.

И если по-серьезному поставить дело и приделать к самовару насос, чтоб качал в поддувало горячий воздух, то такой нестерпимый жар разовьется в топке, что не только вода — железо расплавится и закипит в самоваре.

Самовар превратится в домну — маленькую доменную печь.

А нельзя ли еще быстрее?

Трудное это дело. Уголь пронизан по толще множеством тонких, тоньше волоса, канальцев.

В этих канальцах нет огня. Мало воздуха. Задыхается огонь в канальцах. Уголь горит снаружи, медленно, слой за слоем.

Вот если б воздух в самоваре сжать, чтоб и в канальцы проник кислород, чтоб и в толще загорелся уголь, быстрее пошло бы дело. Только как его сожмешь в самоваре?

Но не будем от этого отступаться. Можно, слышали мы, воздух так охладить, что осядет он жидкими каплями, точно пар из самовара на холодном блюдце. Существуют для этого холодильные машины. Получается жидкий воздух. В одну кастрюлю можно собрать воздух из целой комнаты.

Подольем жидкого воздуха в самовар с углем. Пропитается воздухом уголь, точно губка водой; засосет его в тончайшие канальцы.

Поднесем лучину.

Взрыв!

Самовар — вдребезги. Окна и двери — вон!

Самовар превратился в мину.

Получилось нечаянно взрывчатое вещество.

В такую тесную смесь перемешалось горючее с кислородом, что сгорела она в один миг — какое там! — в одну тридцатитысячную мига. В тридцать тысяч раз быстрее, чем успеет мигнуть человек. В одну стотысячную секунды превратились угли в раскаленный газ.

Молниеносно исчезли угли, и остался в трубе крепко сжатый газовый кулак. Расширяясь, рванулись газы по сторонам, двинули в стенки трубы с силою в тридцать тонн на квадратный сантиметр. Что устоит перед такой силой?

Мы открыли с вами новый порох.

Скорей бежим к артиллеристам, похвалимся своей находкой.

Артиллеристы пороху не удивятся, но поглядеть — поглядят.

Попробуем взорвать — взрыва нет. И туда и сюда и так и эдак — все без толку; уголь как уголь, порохом и не пахнет. А это пока мы состав несли, жидкий воздух из него испарился. Высох по дороге уголь, улетучился кислород.

— Виноваты, — спохватимся мы, — кислород упустили! Ну, не беда, подольем нового. Главное, пушку дайте.

Пушки нам, конечно, не дадут. Артиллеристы — народ осторожный, опытный, Всякую всячину в пушку сыпать не позволят. Они наперед знают, что получится.

А получится вот что.

Если заложить этот состав и выстрелить, разнесет пушку вдребезги.

Если совсем маленький заряд засыпать, с чайную ложку, он не вытолкнет снаряд из дула, но выщербит в металле лунку.

Потому и не подпустят нас к пушкам с этим взрывчатым веществом.

Опасно шутить с огнем, еще опаснее — с порохом!

— Вы сначала сами, — скажут артиллеристы, — в своем порохе разберитесь, а потом уж пушки требуйте.

Шутки шутками, а распутать их надо. Трудная выдалась нам задача.

Прежде всего требуется, чтобы кислород из угля не улетал, чтобы кислород держался в этом «порохе».

Может быть, так поступить: подмешать к углю ржавчину. Ржавчина — окись железа. В ржавчине много кислорода. Кислород в ней связан с железом, и ему из нее не улететь.

Только ничего из этой смеси не выйдет. Не отпустит ржавчина свой кислород. Слишком прочно скован он железом.

Надо искать. Хоть тысячу веществ перепробовать, а найти наконец среди них такое, в котором кислород держался бы непрочно. Чтоб придерживало оно кислород до поры до времени и внезапно, по первому знаку, отдавало бы углю.

Долго искать не придется: люди до нас это вещество отыскали. Они нашли его много веков назад, не разбираясь еще толком, что к чему. Лет девятьсот назад настоящей химии не было, а была алхимия — полунаука, полуколдовство. Занимались ею алхимики — полуученые, получародеи. Прячась друг от друга в укромных лабораториях, они ночи напролет плавили, толкли, кипятили всевозможные вещества, бормоча под нос волшебные заклинания.

Алхимики надеялись совершить чудо — превратить дешевые материалы в драгоценное золото. Золота делать они не научились, но открыли попутно множество новых веществ, важнее и полезнее золота.

Рассказывают такую историю.

Шестьсот лет назад немецкий монах Бертольд Шварц — алхимик из Фрейбурга — смешал в ступе уголь с селитрой, тем веществом, которым мы удобряем наши огороды. Едва он ударил пестиком, как смесь взорвалась. Вышибло из рук пестик, обожгло лицо. Так, говорят, и был изобретен наш обычный черный порох.

Еще раньше порох придумали арабы и китайцы. С Востока он в XIII веке попал в Европу. Европейские алхимики, и Шварц вместе с ними, лишь исследовали свойства пороха, только и всего.

Самая главная часть пороха — селитра — была известна в Китае давно. Ее добывали в подземных залежах. На земле она лежала высокими белыми кучами. Арабы ее называли «китайский снег».

Селитра! Вот что нам нужно.

Она почти наполовину состоит из кислорода и легко расстается с ним, легко отдает его любому горючему веществу.

Химики хорошо знают свойства селитры и даже умеют делать ее сами.

Кислород в селитре связан с азотом. Это очень непрочная связь. Азот — вещество ленивое и не любит завязывать прочные связи. Кругом нас в воздухе четыре части азота и одна часть кислорода. Они тесно перемешаны между собой, но почти никогда не соединяются. Нужен удар молнии, чтобы связать азот с кислородом. На химических заводах в огромных электрических печах день и ночь ревет неугасимая искусственная молния. Бурый дымок заполняет печи. Это окисел азота — соединение азота с кислородом.