Оскар Курганов - Тайна песчинки

Снова тупик, и снова отчаяние.

И в порыве отчаяния Хинт привез мешок с песком в лабораторию, где был установлен маленький дисмембратор. Это, в сущности, тоже мельница, но действует она ударами, которые наносит металлическими пластинами, укрепленными на вращающемся колесе. Обычно такая мельница применяется для измельчения угля или соли, но не песка. И Хинт не надеялся на какой-то успех и в этом, последнем опыте.

— Вряд ли эта штука может мельчить песок, — сказал он лаборантам.

Действительно, когда сравнили песок, пропущенный через колесо дисмембратора с песком, только что добытым в карьере, то не обнаружили никакой разницы. Не хотели даже тратить время и формовать очередную опытную партию кирпичей. Но Хинт настоял: опыт, даже самый неудачный, должен быть доведен до конца. И как после первого опыта в шаровой мельнице, Хинт не торопился на завод, оттягивал встречу с картой испытаний и анализов или «минуту разочарований».

И вот он пришел в лабораторию завода, взглянул на карту и замер, словно его поразил ток или внезапный удар.

— Вы не ошиблись? Все верно? Если это шутка, то очень жестокая, — сказал Хинт.

— Это сущая правда, — ответила Мари.

Прочность кирпича впервые увеличилась больше, чем при всех предыдущих опытах. Что же стало с песчинками? Ведь они как будто совсем не изменились?

Хинт повторил опыт — тот же результат. «Фантастика», — сказал он.

Потом он увеличил количество пластинок и скорость колеса, пропустил через дисмембратор новую партию песка — прочность камня еще больше увеличилась. Наконец-то он переступил через полувековой барьер — сорок процентов. Но почему? На какую тайную силу он набрел? Какую неведомую завесу природы приоткрыл?

Потянулись дни и недели, непрестанно велись опыты и наблюдения. Хинт не уходил из лаборатории ни днем, ни ночью. Он шел по пятам какой-то тайны, а она все ускользала от него.

Все дело, может быть, в ударе? Песчинку надо не молоть, а разбивать?

С того вечера, когда Хинт проводил семинар, его уже встречали на заводе не равнодушными взглядами или ироническими улыбками, а с живым, искренним интересом. Любая просьба, или поручение, или опыт выполнялись быстро и точно. Тянулись горестные месяцы неудач, но Хинта подбадривали на заводе — разве технические тайны открываются так быстро?

И вот теперь он мог уже кое-что сообщить своим давним слушателям семинара. Пусть и они порадуются его маленькому успеху или первой серьезной догадке.

— Может быть, песок надо не молоть, а разбивать? — сказал им Хинт.

— Разбивать песок? — удивился механик. — Каким образом? Чем? Эта мысль недалеко ушла от идеи сахара и соды.

— Вы думаете, что это так трудно? — спросил у него Хинт.

— Я думаю, что это невозможно. Ведь речь идет не об одной песчинке, а о миллиардах и миллиардах.

— Надо попытаться, — настаивал Хинт.

— Видите ли, Иоханнес Александрович, вы, кажется, не технолог, а строитель. Представьте себе, что сказали бы технологи, если бы мы им предложили не молоть, а разбивать песчинку.

— Интересно, что бы они сказали? — спросил Хинт.

— Они бы отправили нас с вами в лечебницу. Кажется, так когда-то поступали с изобретателями, которые всех донимали своими абсурдными идеями.

— Я бы хотел избежать этой участи, — с улыбкой сказал Хинт и поблагодарил всех за ту помощь, которую они ему оказали.

— Мы только слушали вас, — пожал плечами мастер.

— Это, если хотите знать, главное.

— Что именно?

— Мне нужно было, чтобы меня слушали. Я сам себе не верил. А что касается разбивания песчинки, то я все-таки буду продолжать опыты, — с упрямой настойчивостью сказал Хинт.

— Только не очень шумите об этом, — посоветовал мастер. — Люди в самом деле могут подумать что-нибудь этакое. — Он многозначительно повертел пальцем перед своей головой.

Он шел по душистому и влажному лугу, среди высокой травы и ярких цветов, шел долго и беззаботно. Но неожиданно перед ним возникало бурное море, он не замечал ни бури, ни волн и постепенно погружался в воду. Волны подхватывали его, а он вступал с ними в неравную борьбу. И в этот момент просыпался и уже не мог уснуть.

Сон этот Хинт видел и в детстве, и в студенческие годы, и во время войны. Он повторялся с вариациями или какими-нибудь новыми деталями. Казалось, что Хинт смотрит один и тот же фильм или читает одну и ту же сказку. Константин уверял, что в детстве действительно был такой эпизод — они шли по лугу и попали к скалистому берегу моря. Хинт же ничего этого не помнит. А сон все чаще и чаще повторялся. И тот же Константин уверял брата, что это к неудачам.

Хинт всегда посмеивался над отгадчиками снов, но Константин настаивал на своем: будет неудача.

А весна тысяча девятьсот сорок восьмого года оказалась для Хинта необычайно удачливой. Он испытал еще одну мельницу, действовавшую «на удар» — дезинтегратор. Дезинтегратор использовался для угля и соли, а Хинт приспособил его для песка. Пришлось изменить всю конструкцию, переоборудовать колесо, на котором были укреплены «пальцы», хотя бы приблизительно рассчитать необходимую скорость вращения. Он помнил предупреждение механика и «не очень шумел» о разработанной им конструкции дезинтегратора. Еще меньше Хинт шумел о том, что он собирается на этом аппаратике разбивать песчинки. Но тот самый механик, который скептически отнесся к идее «разбивания песчинок», приходил к Хинту в лабораторию и просиживал с ним над чертежами до позднего вечера. Хинт вычерчивал детали дезинтегратора, вел все расчеты, а механик проверял их. Иногда он поправлял Хинта и при этом с удивлением спрашивал:

— Наши технологи приходили к вам?

— Да, приходили.

— Ну, и как они отнеслись к вашей затее?

— Трудно сказать. Во всяком случае, никакого восторга я не заметил, — сказал Хинт.

— Это уже хорошо. Я думаю, что вам пора создать маленькое «акционерное общество».

— И вы вступите в него? — радостно спросил Хинт.

— Нет, я слишком занят. Но я знаю механика, который, пожалуй, будет вам полезен. Только не сразу оглушайте его, постепенно подготовьте его к вашей идее.

Так случалось, что в самые трудные периоды на пути Хинта появлялись самые нужные помощники. Константин по этому поводу сказал, что есть какой-то «ангел-хранитель», наблюдающий за изобретателями и в нужную минуту посылающий им спасительную помощь.

Хинт не был склонен поддерживать эту версию своего брата. К тому же все дальнейшие события, связанные с его изобретением, свидетельствовали как раз об обратном — «ангел-хранитель» в тяжелые минуты просто бросал его на произвол судьбы. Но в те дни тысяча девятьсот сорок восьмого года, о которых я рассказываю, кто-то послал Хинту самого нужного человека — механика Виктора Рюютеля.