Яков Белицкий - Богословское-На-Могильцах

В 1898 году журнал «Русский архив» опубликовал письма дипломата В. Я. Булгакова к его отцу Якову Ивановичу, литератору и видному чиновнику того же внешнеполитического ведомства при Екатерине Пн Павле 1. В одном из писем, датированном 13 марта 1802 года, сын сообщает сногсшибательную петербургскую новость: «Князя Гавриила Петровича Гагарина дочь ушла недавно, и она наконец нашлась у какого- то Сикунова, служащего в капитуле Мальтийском, в которого она влюбилась; отец, говорят, ее простил и позволил ей за него замуж выйти».

Но к 1802 году все гагаринские дочери были пристроены, за исключением младшей, которая, как уже было сказано, осталась в девицах. И никакой Сикунов в росписях гагаринского рода не обнаружен. Все это, скорее всего, досужая сплетня, пущенная в старого князя его недоброжелателями: в тот год, когда окончательно закатилась его звезда, многие не могли отказать себе в удовольствии потешаться над бывшим сотоварищем покойного императора. И не стоило бы нынче вспоминать об этом, если бы не попали эти строки в солидное издание «Словаря русских писателей XVIII века» (JL: Наука, 1988. Вып. 1), в статью о Г. П. Гагарине.

Статья эта, к слову сказать, отличается обстоятельным изложением непростой биографии князя Гавриила. В ней сведены воедино факты, рассыпанные по множеству источников XIX века, использован ряд зарубежных изданий нашего времени. Настоятельно рекомендую эту статью тем, кто захочет подробно ознакомиться с жизнеописанием одной из колоритнейших фигур времен царствования Екатерины II и Павла I.

Кроме дочерей был у Гавриила Петровича сын — Павел. Медальон с его изображением тоже помещен в «Русских портретах».

Но о Павле стоит рассказать особо.

* Эта книга была переиздана в серии «Литературные памятники» (М.: Наука, 1989).

Александр Пушкин. Вольность

Он начал воинскую службу в 1780 году сержантом Преображенского полка.

Ему исполнилось в ту пору три года. Это было дело обычное. Вспомним, что герой «Капитанской дочки» Петр Гринев начал еще раньше: «Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом… Я считался в отпуску до окончания наук».

Нам осталось неведомым, когда закончил курс наук молодой князь, но в 22 года он уже пребывал в звании майора, участвуя в Итальянском походе Александра Васильевича Суворова. История умалчивает о воинских успехах майора, зато она не скупится на подробности вокруг событий, происходивших в это время в столичном городе Петербурге. А заключались эти события в том, что император Павел соизволил обратить свое внимание на молоденькую фрейлину Анну Лопухину. Фрейлина пыталась всячески избегать монаршьей благосклонности, но тут в охоту, словно стая гончих, включилась немалая часть придворных, лелеющих надежду, что с отставкой прежней фаворитки — Нелидовой они заменят ее партию в самой близости у тропа. Загнанная в угол опытными интриганами, Лопухина в слезах призналась своему августейшему воздыхателю, что сердце ее хотя и принадлежит государю, но в этом сердце пылает огонь любви к князю Павлу Гагарину.

И тогда… И тогда государь велел передать Суворову, что весть о ближайшей победе в Петербург должен привезти сын князя Гавриила. Павел так и повелел буквально — о первой, ближайшей же победе. Другому он бы сказал — о ходе военных действий или первое же важное сообщение, но он знал Суворова, тот сражений не проигрывает и долго ждать с вестью не заставит. В июне 1799-го вытребованный фельдъегерь имел честь лично доложить императору о том, что в битве при реке Треббия войска фельдмаршала наголову разбили армию французского генерала Жака Макдональда.

П. А. Вяземский в своей «Старой записной книжке» с чьих-то достоверных слов так живописует этот эпизод, весьма характерный в длинной череде павловских причуд:

«Государь принимает его в кабинете своем, приказывает освободиться от шляпы; сажает и расспрашивает его о военных действиях. По окончании аудиенции Гагарин идет за шляпою своею и на прежнем месте находит генерал-адъютантскую шляпу.

Разумеется, он не берет ее и продолжает поиск своей.

— Что вы, сударь, там ищете? — спрашивает Государь.

— Шляпы моей.

— Да вот ваша шляпа- говорит он, указывая на ту, которой по приказанию Государя была заменена прежняя.

Таким замысловатым образом князь Гагарин узнал, что он разжалован в генерал-адъютанты.

Вскоре за тем была помолвка княжны и князя, а потом и свадьба их».

Благодеяния Павла коснулись, естественно, не только молодого генерала. Его супруга Анна Петровна стала камер-фрейлиной, ее мачеха — статс-дамой, а отец — геперал-прокурором и членом Государственного совета. А за несколько месяцев до этого в княжеский герб Лопухиных было внесено имя Анна, что в данном случае считалось не именем, а переводом древнееврейского слова «благодать».

Анной Павел называл корабли и приказывал золотом вышивать это имя на знаменах гвардии.

По преданию, он даже велел окрасить стены Михайловского замка в красный цвет — цвет перчаток своей возлюбленной * * «У дворца было имя архангела и краски любовницы» (Шиман Т., Брикнер А. Смерть Павла I. М., 1909). * На пьесу «Павел I» в 1912 г. был наложен арест. В судебном заседании товарищ прокурора петербургской судебной палаты, обвинив автора «в дерзостном неуважении к Верховной власти», счел своим долгом отметить, что в сочинении тем не менее присутствует «прежде всего верность исторической правды». * Следует учесть, что здесь даны сведения только по главной усадьбе. Гагарины владели также многими окрестными деревнями и селами, так что имущество их было весьма значительно. . Все это, видимо, и дало повод историку Петру Ивановичу Бартеневу написать однажды, что «княгиня Анна Петровна Гагарина, урожденная княжна Лопухина, — предмет рыцарского поклонения императора Павла».

Увы, события далее развивались совсем не по классическим канонам рыцарских романов. Анна с мужем жила в том же Михайловском замке, и в их квартиру вела тайная лестница из комнат императора.

Старый князь Гавриил мог быть доволен: его положение при дворе было, как никогда, прочно и завидно. Но наступает ночь с понедельника на вторник шестой недели великого поста 1801 года. И в первом часу ночи раздается стук в комнаты Павла — необходим срочный доклад императору!

Камердинер открывает дверь в прихожую, взломать же дверь в саму спальню для заговорщиков было сущим пустяком… Граф А. Ф. Ланжерон потом отметит в своих записках: «Павел… мог спуститься к Гагарину и бежать оттуда. Но, по-видимому, он был слишком перепуган, чтобы соображать, и забился в один из углов маленьких ширм, загораживающих простую, без полога кровать, на которой он спал».