Оскар Курганов - Сердца и камни

— В таких случаях все надо начинать сначала.

— Вот именно — с чистого листа, — сказал Лехт.

До сих пор его опытами интересовались только лаборантки — они были его слушательницами, советчицами, помощницами. Теперь он хотел расширить этот круг. Разве тот мастер, которого он встретил в трамвае, не должен был знать о предстоящем опыте? Разве его рассказ не заинтересует и механика, и оператора, и формовщика? К тому же Лехт хотел подвергнуть испытанию, еще раз проверить самого себя — может быть, нет никакой тайны и все над ним только посмеиваются.

И он собрал маленький семинар. Они сидели вечерами — Лехт, мастер, химик-практикант, механик, лаборантки.

Лехт начал свою «исповедь» с истории строительного искусства мира.

— В сущности, — говорил Лехт, — люди строят уже давно, с тех пор, как они вышли из пещер.

— Это очень глубокая мысль, — иронически бросил ему мастер.

— Конечно, проектировщиков за чертежной доской десять тысяч лет назад, может быть, и не было, но строители были, — продолжал Лехт, не обращая внимания на улыбки своих слушателей. — Согласитесь, что люди во все времена должны были иметь крышу над головой. Но для того, чтобы была крыша, надо было сооружать стены. Не так ли?

— Если вы думаете, что я жертвую кружкой пива только для того, чтобы выслушивать все эти истории, то вы заблуждаетесь, — усмехнулся механик.

— Потерпите. Я пытаюсь все начать сначала, пройти весь путь, чтобы разобраться во всей этой проклятой истории.

Лехт помолчал и тем же тоном лектора, открывающего истины, продолжал:

— В далекие времена люди укладывали природные камни различной величины, скрепляли их между собой смесью извести и песка. Так было тысячи лет назад. Еще при сооружении египетских пирамид применялся этот раствор, смесь извести и песка. Примерно такой же смесью пользуемся и мы с вами на заводе, в наше время… Но вот какая беда… — Лехт встал, подошел к столу, где лежали кирпичи, с искренним огорчением склонился над ними, — вот какая беда. Известковый раствор в древних сооружениях крепок, как гранит, а наш силикатный кирпич слаб, непрочен. Почему? В чем тут загадка? Еще до войны возникала эта мысль, я думал об этом и во время войны, правда, в не очень удобном месте и в не очень удобное время.

Лехт не любил рассказывать о своем побеге из фашистского лагеря. Никто на заводе и не знал о нем. Но сам он в этот момент вспомнил и ночь в часовне, и те дни и ночи, которые они с Юрием провели в сарае, за кирпичными штабелями. Он помолчал. Молчали и его слушатели. Лехт заинтриговал их, они ждали чего-то необычайного, а начальник лаборатории почему-то углубился в далекую историю.

Лехт был в нерешительности — надо ли им говорить о побеге из лагеря, не покажется ли он слишком назойливым? Они еще могут подумать, что именно для этого экскурса в прошлое он и собрал их в красном уголке, маленькой комнате в цехе, где стол был накрыт кумачом, а на кумаче лежали комплекты газет. «Нет, не нужно», — решил Лехт и тихо продолжал:

— Так вот — о загадке. Чем объяснить такую разницу в прочности камней — древних и наших? Теперь-то мы уже знаем, что над известковыми растворами в сооружениях тысячелетней давности лихо потрудился великий маг и волшебник — время. Да, да, в песок и известь постепенно попадал углекислый газ, который имеется в воздухе, и превращал их в крепчайший камень. Стало быть, прочность зависит от времени. Если бы мы могли, скажем, в этом году изготовить сто миллионов силикатных кирпичей и положить их на сто лет, то эти кирпичи стали бы самыми прочными искусственными камнями в мире. Но такой возможности у нас нет. Люди привыкли только лес сажать и выращивать для будущих поколений. А «сажать» камни они не хотят и разумно поступают. Не лучше ли научиться делать за одну ночь то, что природа творит за сто лет? У нас с вами нет времени, именно теперь, после войны, нужны миллионы новых квартир. Что нам скажут люди, если мы придем к ним и скажем: подождите лет сто или даже пятьдесят?..

— Можно себе представить, что они нам скажут, — усмехнулся мастер Янсонс.

— Вот именно, — продолжал Лехт, — можно себе представить.

На него уже не смотрели с иронической улыбкой. Они тоже понимали, что если можно будет за одну ночь делать со строительным камнем то, что время делает за столетие, то не только завод, выпускающий силикатный кирпич, но и весь город и все наше государство будут в большом выигрыше. Но как сжать сто лет в одну ночь?

— Два открытия в девятнадцатом веке помогли людям приблизиться к разгадке этой тайны. В начале века был создан порошок, который склеивал, скреплял песок и щебень или гравий, превращал его в прочный монолитный камень. Клей этот был назван цементом (от латинского слова «цементум» — битый камень, щебень).

Но цемент очень дорог. И не всюду он может быть изготовлен. Нужны сложные и дорогие заводы, специальные породы камня, уникальные обжигательные печи. И все это только для того, чтобы создать клей, скрепляющий искусственный строительный камень.

Другое открытие было более простым, но менее удачливым. В конце минувшего века немецкий ученый, профессор Михаэлис, поместил в автоклав смесь песка и извести и через восемь часов обнаружил, что сырая и мягкая смесь эта превратилась в камень. Весь строительный мир был поражен опытом Михаэлиса. Впервые был получен искусственный камень непосредственно из извести и песка, без цемента. И понадобилось для этого не годы, как в старину, а часы.

Но жестокая схватка между этим камнем и цементом, успевшим уже стать фаворитом строительной технологии, вынудила Михаэлиса отступить. Ученый не сумел изготовить в автоклаве более прочных и более крупных искусственных камней, чем тот прямоугольник, который принято называть кирпичом.

Эта неудача еще больше прославила цемент — его победное шествие продолжалось с возрастающей силой. Однако Михаэлис продолжал делать кирпичи из песка и извести с помощью простой и чудесной печи — автоклава. Иначе говоря, возник серьезный конкурент красного кирпича, более дорогого и трудоемкого.

Тогда уже вступили в битву фабриканты красного кирпича. Они обвинили ученого во всех смертных технических грехах.

И все же силикатный кирпич, как его назвали, пробил себе дорогу. Песок и известь можно найти всюду, соорудить автоклав легче, чем сложные печи для обжига красного кирпича, которые дошли до нас из глубины веков. Так, в сущности, возник и завод, на котором мы с вами делаем силикатный кирпич. Вы меня понимаете?

— И с тех пор ничего не изменилось? — спросил старик механик Усс.

— В том-то и дело, что поиски продолжаются в самых различных направлениях. Идет матч исследователей. Он начался, этот матч, в начале двадцатого века и продолжается до сих пор.