Оскар Курганов - Сердца и камни

Виктор посмотрел на Лехта долгим взглядом, как бы пытаясь понять по его усталым глазам — серьезно ли говорит об этом его новый друг.

— То есть? — спросил он.

— Очень просто. Но надо прежде всего создать аппарат, с помощью которого могли бы разбивать песчинки, освобождать их из плена, сдирать с них пленку. Словом, вернуть им первозданный вид и первозданные силы.

— Вы уже пробовали это делать? — спросил Виктор.

— Да, конечно.

— И что же?

— Я отформовал первые кирпичи.

Лехт открыл ящик своего стола, положил на стол обыкновенный силикатный кирпич.

— Ну и что? — сказал Виктор.

— Этот кирпич отформован из песчинок, которые я разбил, обнажил лабораторным дезинтегратором. Прочность этого камня увеличилась по крайней мере в пять раз. Если мы будем выпускать силикатный кирпич из таких песчинок, то он не только затмит славу красного кирпича, но даже и бетона.

— И в этом камне нет цемента? — спросил Виктор.

— Ни грамма, — ответил Лехт.

— Ну что ж, — сказал Виктор, — ради такого дела стоит потрудиться.

— Я подумал, что лучше всего нам может подойти дезинтегратор, — сказал Лехт.

— Где же его достать? — спросил Виктор.

Он перебирал в памяти все возможные места, где мог в это время применяться дезинтегратор, но Лехт улыбнулся и сказал:

— Не будем его искать. Мы уже его сконструировали.

Это очень простая машина. Она действует по принципу беличьего колеса. Но в этом беличьем колесе установлены пластинки, или, как их называют, «пальцы», о которые должны разбиваться песчинки. Все дело в скорости вращения этого колеса. Роль белки здесь играет песчинка.

Дезинтегратор состоит из двух таких колес. Они вращаются друг против друга. Изобретатели должны были определить, на каком расстоянии надо укрепить пластинки — «пальцы», с какой скоростью должны вращаться эти беличьи колеса.

И над этим они трудились почти без отдыха. Их можно было застать на заводе и в воскресные дни, когда все их друзья уезжали на пляж или на рыбную ловлю, и вечером, и даже ночью.

В это время Лехт уже не занимался ни песком, ни известью, а только металлом. Пять различных конструкций новой машины были созданы им в примитивных условиях маленького кирпичного завода. Правда, ему помогали друзья, которые оставались в вечерние часы, чтобы обработать ту или иную деталь будущей машины. Это было торжество его веры в людей. Ему помогали все: и механики, и слесари, и литейщики, и токари. В маленькую комнатушку лаборатории приходили даже незнакомые люди и спрашивали: может быть, надо чем-нибудь помочь?

Именно в эти дни Лехт хотел поговорить с Юрием. Он не видел его более трех лет, порой тосковал без него, особенно в минуты отчаяния, когда казалось, что дело, которому он отдает столько сил, энергии и времени, подвигается очень медленно, а иногда заходит в тупик.

После войны Юрий вернулся в места своего детства — в деревню Вилья, женился и был доволен жизнью. Все это Лехт узнал из редких писем, которые присылал ему Юрий. Теперь он хотел с ним встретиться, поговорить, рассказать обо всех своих делах.

Лехт приехал в деревню Вилья, где он не был с того самого дня, когда бежал из немецкого концентрационного лагеря. Здесь как будто ничего не изменилось. Правда, Ян уже построил себе новый дом. Юрий же жил вместе со своим тестем.

Лехт и Юрий отправились в тот самый лесок, где они в последний раз отдыхали осенней ночью.

Они сидели и говорили о будущем, хоть прошлое незримо стояло перед их глазами. Они почему-то не хотели возвращаться к этому прошлому, не хотели вспоминать обо всем том, что сблизило и породнило их. Может быть, это было связано с тем, что Лехт был теперь целиком занят новым делом, а война, лагерь, побег, партизаны, смертельная опасность — все это как бы ушло в другой мир. И все-таки между Лехтом и Юрием возник разговор о доверии к людям.

— Ты все такой же? — спросил Юрий.

— Не знаю, — ответил Лехт.

— Я вижу, что все такой же. Все люди для тебя очень хорошие, все они благородные, чуть ли не ангелы. Не так ли?

— Не знаю, — повторил Лехт.

— Чем ты занят? — спросил Юрий.

— Это сложное дело — я пытаюсь делать более прочный камень для домов.

— Более прочный? — переспросил Юрий. — А зачем он нужен? Разве ты собираешься жить больше ста лет?

— Не знаю, — ответил Лехт. — Не все же надо делать только для себя.

Юрий помолчал, а потом предложил:

— Не будем философствовать. Пойдем обедать.

Но Лехт торопился. Он знал, что Юрий за обедом много выпьет, будет удерживать его до самого вечера. А он не имел права тратить так много времени.

— Проводи меня до автобуса. Меня ждет Нелли.

Они медленно шли к автобусной остановке и молчали. Им как будто не о чем было говорить. Их связывало нечто большее, чем дружба. Они спасли друг другу жизнь. Их объединил не только лагерь, но и та смертельная опасность, которая сопровождала их на протяжении всего побега. И все-таки они остались разными людьми.

— Ты знаешь, Юрий, я очень дорого заплатил за это право — всем говорить только правду.

— Разве это право надо покупать? — спросил Юрий.

— Нет. Это так говорится, — продолжал Лехт. — Мы с тобой много пережили, поняли, какая это дорогая штука — жизнь, свобода, работа. И вот теперь, когда все это получили, мы просто не имеем права только жить и пользоваться свободой. Это, кажется мне, могут и животные. А вот люди должны делать что-то большее.

— Я делаю свое дело в колхозе, и как будто неплохо, — ответил Юрий.

— Конечно, конечно. Я слышал, ты много пьешь, — сказал Лехт.

— Это осталось от военных лет.

Они подошли к автобусу, где стояли женщины с корзинами, возвращавшиеся в Таллин.

— Прости, если я тебя чем-то обидел, — сказал Лехт.

— Нет, ты меня не обидел, — ответил Юрий, — но что-то ты недоговариваешь. Ты чем-то недоволен. Может быть, я тебя плохо принял?

— Что ты! — усмехнулся Лехт. — Ты меня очень хорошо принял. Но вот мы не виделись столько лет, а встретились — как будто и не о чем говорить.

— Ничего страшного, — улыбнулся Юрий, — ты весь поглощен своим изобретением, а я — своей работой. Мы с тобой теперь, как говорится, живем на разных волнах.

— Вот видишь, ты довольствуешься тем, что люди для тебя изобрели, а мне хочется что-то изобрести новое, для людей.

— Ты опять начинаешь философствовать, Иоханнес… Вот твой автобус.

Лехт вскочил на подножку автобуса, помахал из открытого окна.

— Приезжай в Таллин! — крикнул он.

— Хорошо. Спасибо, — ответил Юрий и быстро зашагал к своему дому.

Лехт понял, что они будут встречаться все реже и реже. Не о чем говорить? Но так происходит со всеми, кто не причастен к его изобретению. Даже со старыми друзьями.