Николай Варенцов - Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое

Были еще на этом вечере Д. Н. Захо, Д. Л. Филатов и богатый сарт, член учетного комитета банка Бадаль Дадамухаметбаев, владелец лучших бань в Ташкенте, и я. Рассказы Д. Л. Филатова тоже были чрезвычайно интересны. Он рассказывал, когда был еще молодым, Азия его крайне интересовала как место, где можно было поохотиться на таких диких животных, каких в других частях России не было. Он проникал далеко в глубь степи, рисковал попасть в плен к сартам с последствием сидеть на остром коле. Он охотился за дикими лошадьми, кабанами, тиграми и за другими хищниками, которые в то время водились в достаточном количестве в степях Средней Азии. Его разные наблюдения из жизни хищников и способы их ловли были до чрезвычайности занятны.

Великий князь, тоже большой охотник, слушал Филатова с восхищением, даже добавлял к его словам кое-что, пропущенное Дмитрием Львовичем во время передачи, причем было известно, что великий князь — один из людей, не допускающих лжи, он таковых без всякого стеснения обрывал и довольно грубо, между тем он Филатова уважал и всегда, будучи в Самарканде, заезжал к нему.

Запомнил интересный рассказ Филатова о том, как он, желая услужить генералу Скобелеву, предложил пробраться в Бухару и собрать там все нужные генералу сведения, это было в то время, когда Бухара была самостоятельным государством. Филатов говорил хорошо по-сартовски, как по-русски, знал отлично все их обычаи и порядки, пробрался в Бухару, переодетый в халат, чалму и ичиготы. Прожил в Бухаре некоторое время, разузнав все, что требовалось. Однажды, идя по базару, Филатов столкнулся нос к носу со своим знакомым татарином из Оренбурга, потом перешедшим в бухарское подданство из-за сильной ненависти к русским. Филатов счел себя уже погибшим, но татарин не узнал его, переряженного бухарцем, и прошел мимо. После чего Филатов поспешил выбраться из Бухары.

Вечер с чаепитием, потом отличным ужином с занимательными воспоминаниями и разговорами прошел для всех совершенно незаметно, все были довольны и веселы, начали расходиться, когда часы пробили четыре ночи. Князь, прощаясь, обратился ко мне: «Надеюсь, вы меня навестите?»

Сарт Бадаль Дадамухаметбаев пригласил всех нас на свою тамашу на один из следующих дней. В назначенный день вечером Дадамухаметбаев прислал за мной экипаж с верховыми, должными сопровождать до его дома, находящегося в азиатской части города. Без провожатых найти его дом было бы трудно, особенно вечером и без знания языка. Собрались к нему все, бывшие у Н. А. Толмачева, за исключением великого князя, В. А. Шереметев приехал со своей хорошенькой балериной. Обед был такой же, как я уже описывал, но только было шампанское, что не полагается мусульманам. Во время обеда была музыка на их национальных инструментах, и играли лучше кокандской. Уже в конце обеда, когда публика повеселела от выпитого шампанского, малайки спешно расстелили ковер перед музыкантами, и покрасневший от волнения хозяин из внутренних покоев привел двух бачей, одетых по-женски, нарумяненных, с украшениями на шеях, на волосах, ушах, ногах и на пальцах рук. Началась пляска, сначала в одиночку, потом вместе.

На Дадамухаметбаева и его мусульманских гостей пляска бачей произвела полное очарование, они сидели красные, с разгоревшимися глазами и под влиянием страсти и мысленных наслаждений закрывали их, жмурясь, как делают коты, когда их гладят по месту, одолеваемому блохами.

Чтобы не обидеть хозяина, пришлось покривить душой, высказывая свое восхищение от этого зрелища. Все сарты были счастливы и горды, что они бачами доставили нам удовольствие, довольно редкое для русских того времени 6 39-6 В. В. Верещагин, участвовавший в среднеазиатских походах 1867–1870 гг., подробно описал тамашу и танец бачей. См.: Верещагин В. В. Из путешествия по Средней Азии // Верещагин В. В. Повести. Очерки. Воспоминания. М., 1990. С. 140–142. .

При отъезде нас нарядили в халаты, мне достался парчовый, и опять с верховыми, держащими фонари в руках, развезли по квартирам.

Несмотря на то что у Д. Н. Захо в продолжение всех святок по вечерам собиралось большое число гостей с ужинами и шампанским, он устроил у себя еще роскошный обед, на котором присутствовало не меньше ста человек; его большая столовая не могла вместить всех гостей, а потому обедали в громадной зале.

Я долго отбояривался от этого обеда из-за неимения с собой фрака, но Дмитрий Николаевич настойчиво уговаривал, чтобы я обязательно был бы на нем, говоря: «Я усажу в укромном местечке, и никто вас видеть не будет, но если не придете, то сильно обидите меня».

Сел за стол рядом с милой барышней, с которой много вечеров проводил приятно время в гостиной любезного хозяина.

Этот обед со многими интересными лицами чиновного мира во главе с губернатором прошел как-то совершенно для меня незаметным; я не имел возможности наблюдать за обедающими и разговорами их, всецело поглощенный увлекательной беседой с хорошенькой моей соседкой. Помню: было много тостов, и в том числе и за меня, что меня крайне смутило и сконфузило, поскольку принужден был идти с бокалом к хозяевам дома и чокаться, а также с лицами хотя почтенными, но малознакомыми, в сильно изношенном сюртуке от трепки в чемодане, сделавшем путешествие на лошадях около трех тысяч верст.

После обеда я поспешил отправиться скорее домой, чтобы не шокировать своим костюмом наряженных гостей; моя соседка, узнав о моем желании уехать, попросила ее проводить до дому.

Молодость и возгоревшиеся чувства симпатии друг к другу, а отчасти выпитое в излишке шампанское потянули нас остаться вдвоем, чтобы продолжить нашу беседу, прерванную окончанием обеда; когда мы спускались с лестницы к выходу, у нас обоих вылилось желание прокатиться. Сели на первого стоящего извозчика и помчались, но заметили, что следом за нами вышел Н. А. Толмачев, севший тоже на извозчика и ехал за нами. Я велел извозчику свернуть с главной улицы, но Толмачев опять ехал за нами; куда бы мы ни сворачивали, все время видели его едущим за нами.

Много вылилось горя и досады на нашего преследователя, но мы ясно поняли, что все это проделывается Толмачевым с целью помешать нашему tete-a-tete 7 39-7 Tete-a-tete — наедине (фр.). . К обоюдному огорчению, пришлось направиться к дому, где жила моя спутница, здесь же остановился Н. А. Толмачев. С большой грустью расстался с милой барышней и поехал к себе в гостиницу уже с Толмачевым, оставшимся посидеть у меня в номере почти с час.

Пришлось употребить все усилия, чтобы не дать понять Толмачеву, как я — в эти минуты сидения — его ненавидел, но, постепенно приходя в себя, сознал, что этот милый старичок поступил мудро: разгоревшаяся страсть без должного крепкого чувства любви привела бы нас к большому разочарованию и горю.