Георгий Бабат - Магнетрон

Веснин долго молчал.

Словно невидимая тончайшая нить, подобная тем, какие Мочалов умел создавать из кварца на ослепительном кислородном пламени, связывала Веснина с этой семьей.

Только сейчас он увидел, как вытянулась за этот год Оля. Волосы, уложенные в две толстые косы, и высокий воротник школьного платья делали ее теперь внешне совсем не похожей на отца.

Ольга Филаретовна очень похудела за то время, что Веснин не видел ее. В волосах появилась седина. Но брови были тонки и легки, а очертание лба стало еще прекрасней, оттого что теперь она оттягивала все волосы назад, еще более упростив прическу.

Веснину хотелось сказать: «Как сильно, должно быть, любил вас обеих Александр Васильевич, как, должно быть, глубоко и крепко он вас любил!»

Но сказал он совсем иное:

— Ольга Филаретовна, работы еще бездна. Надо создавать новые, еще более мощные генераторы, увеличивать устойчивость их работы, добиваться еще более коротких волн…

— Александру Васильевичу и здоровье, и другие обстоятельства не позволяли работать столько, сколько он мог бы и как хотел, но вы…

— Ужасно трудное дело — снова начинать, — печально сказал Веснин.

— И так будет всю жизнь, Володя. Человек рожден на труд.

Веснин смотрел на Ольгу Филаретовну и думал о своей матери. Ему хотелось сказать: «У меня мать умерла». Он сидел молча, размешивая ложечкой остывший чай.

Оля рассказывала про город Керчь, куда этим летом ездила к своей тетке, сестре отца. Она говорила о склепах и древних надгробиях, о надписях на камне, проживших тысячи лет.

— Каждый из нас в определенном возрасте открывает вдруг, что мир состоит не только из тебя одного, — с улыбкой заметила ее мать. — По-видимому, такое открытие многогранности и безграничности мира Оля сделала этим летом в городе Керчи, и поэтому именно Керчь кажется ей такой прекрасной.

Веснин кивал головой в знак согласия, но слова не доходили до его сознания. Он вздрогнул вдруг, будто очнувшись от сна, когда Оля прочла стихи древнего поэта Вакхилида:

Несколько лет спустя, в годы Великой Отечественной войны, Веснин не раз вспоминал древние стихи, прочитанные Олей. Он вспоминал их и в тот печальный день, когда узнал о том, что в боях за город Керчь была смертельно ранена капитан медицинской службы Ольга Александровна Мочалова.

«Да, — думал Веснин, возвращаясь от Мочаловых, — жизнь моей матери была прекрасна, потому что она жила для других и нас, своих детей, стремилась научить этому. Памятью об этой достойной жизни могут быть только достойные дела. Я обязан работать лучше, больше…»

Веснина толкнул прохожий, который спешил к трамваю, толкнул и крикнул, обернувшись:

— Вы в портфеле утюги, что ли, носите?

Веснин взглянул на свой новый красивый портфель с серебряной гравированной табличкой — подарок наркома:

«Почему он в самом деле такой тяжелый?»

И вдруг вспомнил, что положил в портфель толстый том — Сборник инструкций по энергохозяйству, правила и нормы по технике безопасности . Эту книгу у него просил Оленин, но он не дал, хотел прочитать сам. Для чего?

«Да ведь сегодня включают газовую сеть в новом помещении КБ и в первый раз зажигают новые печи! — спохватился Веснин. — Я ведь хотел еще раз внимательно изучить по Правилам и нормам , какие следует принять предупредительные меры, чтобы избежать несчастных случаев при пуске… А потом…»

Веснин остановился, он почувствовал, что у него выступает холодный пот:

«Я сказал Чикарькову, чтобы он зажег спичку и поднес к горелке…»

Веснин вспомнил про все многочисленные аварии, о которых ему рассказывал старик Мухартов во время поездки на станцию Медь.

…Тяжелый взрыв произошел на заводе около трех лет назад, когда директором был еще Шестериков. Взрыв произошел в цехе рентгеновских трубок, когда там снова начинали работу после капитального ремонта. Как полагалось по инструкции, продули газовые трубы и проветрили помещение. Стали зажигать первую горелку, но произошел хлопок — вместо спокойного пламени резкая вспышка, и сразу же горелка погасла. Кто-то из рабочих сказал, что в помещении пахнет газом, другие говорили, что никакого запаха нет. Начальник цеха распорядился включить электрический вентилятор, который имелся в одном из окон цеха. И как только замкнули рубильник, крыша цеха взлетела на воздух. Четверо рабочих были убиты на месте, начальник цеха тяжело ранен, помещение совершенно разрушено… Потом говорили, что это искра от рубильника вызвала зажигание взрывчатой смеси воздуха и газа, которая образовалась в помещении…

…Еще более страшный взрыв произошел на заводе во времена Разоренова. Тогда пламя каким-то образом проникло в главную магистраль к газгольдеру. Огромный колокол размером с трехэтажиый дом взлетел на несколько десятков метров вверх и затем рухнул на соседнее здание…

Веснин оставался неподвижным только одно мгновенье. Судорожно стиснув свой портфель, он бросился бежать по направлению к заводу. Конечно, правильнее всего было бы бежать в обратном направлении, к ближайшей стоянке такси, и там взять машину до завода, но Веснин не мог сейчас соображать ясно и логично. Он пробежал одну трамвайную остановку и опомнился только на полпути к следующей, когда его с грохотом обогнал трамвай. Веснин остановился. На дороге показался грузовичок. Отчаянно размахивая руками и портфелем, Веснин встал на пути машины. Вид у Веснина был такой, что водитель без лишних расспросов согласился ехать на завод, хотя это было ему совсем не по пути.

Когда миновали железнодорожный мост, Веснин увидел ярко освещенные окна главного семиэтажного корпуса завода; красноватые искры вылетали из труб стекольного цеха. Это уже несколько успокоило молодого инженера.

В проходной завода было тихо. Веснин быстро пошел к зданию КБ. В вестибюле у табельной доски за столиком дремал дежурный вахтер. Увидев начальника КБ, он встал, вытянулся и приложил руку к козырьку фуражки.

Веснин поднялся на второй этаж, в новое помещение, где должны были сегодня зажигать печи. Там негромко рокотали насосы. Горело только дежурное освещение.

Навстречу Веснину вышел невысокий чернявый молодой человек в синем комбинезоне. Это был новый монтер, принятый на работу Олениным в отсутствие Веснина.