Стивен Уитт - Как музыка стала свободной

Потом я отправился в Нью-Йорк, где обнаружил мощного дельца музыкального бизнеса лет семидесяти с небольшим, который дважды монополизировал глобальный рынок рэпа. Причём это не единственное его достижение: по ходу расследования я понял, что этот человек и есть Популярная Музыка. За последние сорок лет он приложил руку практически к любому популярному артисту от Стиви Никс до Тейлор Свифт. Из-за беспрецедентного роста пиратства бизнес его пострадал, но он храбро сражался за индустрию и любимых артистов. Мне кажется бесспорным тот факт, что всех своих противников он переиграл, хотя стал самым одиозным деятелем шоу-бизнеса последнего времени.

От небоскрёбов Манхеттена я переместился в Скотленд-ярд и затем в головной офис ФБР, где упорные следователи занимались неблагодарным делом — прослеживали этот самиздат вплоть до места утечки, а на это иногда уходило несколько лет. Я проследовал по их пути до некой квартиры на севере Англии, где обнаружил хай-фай-маньяка с такой огромной цифровой фонотекой, которая впечатлила бы даже Борхеса. А оттуда ниточка вела в Кремниевую долину, где другой деятель придумал технологию, переворачивающую всё с ног на голову, но заработать на ней ничего не сумел. Потом — Айова, Лос-Анджелес, снова Нью-Йорк, Лондон, Сарасота, Осло, Балтимор, Токио, и очень часто я заходил в тупик.

Это продолжалось до тех пор, пока я не оказался в самом странном месте — маленьком городке в Северной Каролине, который, казалось, дальше всех отстоит от того глобального слияния музыки и технологий, которое происходит во всем мире. Пейзаж этого Шелби — дощатые баптистские церкви да безликие предприятия, но там жил один человек, действовавший совершенно в одиночку и за восемь лет ставший самым страшным цифровым пиратом на Земле. Многие украденные мной файлы — не исключено, что большинство — от него. Он — «нулевой пациент» интернет-пиратства, но имени его не знал никто.

Я завоёвывал его доверие более трёх лет. Мы сидели в гостиной в доме его сестры и разговаривали часами. То, что он мне рассказывал — изумляло. Подчас в это невозможно было поверить, однако проверка фактов показывала: всё так и есть. Наконец, однажды, уже в финале интервью, я не смог не спросить: «Делл, а почему ты раньше никому это не рассказывал?». «Чувак, меня никто не спрашивал».

Весной 1995 года в конференц-зале в немецком Эрлангене провозгласили смерть mp3. В последний раз группа экспертов, предположительно независимых, решила, что эта технология гораздо хуже, чем её вечный соперник — mp2. Изобретатели mp3 поняли, что это конец.

Государственное финансирование у них заканчивалось, корпоративные спонсоры ушли и, спустя четыре года продвижения продаж, надо было крепко держаться за каждого клиента. Внимание зала обратилось на Карлхайнца Бранденбурга — главного изобретателя, «мозга» и лидера команды разработчиков mp3. Будучи ещё студентом последнего курса, Бранденбург, начав работать над этой технологией, наметил главный путь. Последние восемь лет он пытался коммерциализировать свои идеи. Он был интеллигентным и целеустремлённым, умел заразить любого своими представлениями о будущем музыки. Он распоряжался пятнадцатью инженерами и бюджетом на исследования в миллион долларов. Но, судя по заявлениям, которые здесь прозвучали, свою команду он привёл в могилу.

Бранденбург не обладал внушительной начальственной внешностью. Он был очень высок, но сутулился. Жестикуляция странная. При разговоре, покачивался с пятки на носок, слегка поматывая головой с темными, нестрижеными волосами. Частая нервная улыбка обнажала неровные мелкие зубы. За очками в тонкой проволочной оправе — узкие тёмные глаза, из неряшливой бороды торчат седые клочья, как бакенбарды.

Говорил он тихим голосом, грамматически безупречно выстраивая длиннейшие предложения, прерываемые лишь легким порывистым вдохом. Он был очень вежливым и добрым, изо всех сил старался, чтобы людям с ним было легко и просто, и именно из-за этого всё выглядело ещё более странным. В разговоре он затрагивал почти исключительно практические вопросы и, очевидно, чувствуя, что собеседник скучает, старался приправить свою речь несмешными шутками, которые к тому же не умел правильно подавать. В общем, его личность объединяла две мощнейшие и совершенно убийственные черты: скептицизм учёного и жёсткий, что называется, типично немецкий консерватизм.

При всём этом он был очень умён, обладал просто непревзойдённым талантом математика: таким, что все его современники были просто букашками рядом с ним, а это, между прочим, были те люди, которые далеко продвинулись в сложнейших академических дисциплинах. Скромность этим людям не особенно присуща, но когда они говорили о Бранденбурге, вся их надменность слетала разом — тихим голосом они признавали его талант. «Он очень хорошо знает математику», — говорил один. «Он на самом деле очень умный», — подтверждал другой. «Он решил задачу, над которой я бился безуспешно», — признался третий, а для инженера это самое страшное признание [4] Все цитаты — коллег из Фраунгофера. Последняя — Зайтцерра. .

В споре Бранденбург замолкал на секунду, прищуривался, а потом уничтожал аргументацию противника своей — научной, идеально выверенной. Выражая несогласие, он говорил всё тише и тише, а его ответ обладал железной защитой со всех сторон — он никогда ничего не утверждал, не имея точнейших данных. Тогда, в том конференц-зале, он выразил комитету своё несогласие, и mp3 — не прошло.

Поражение всегда горько, особенно такое: Бранденбург потратил 13 лет жизни на то, чтобы решить одну важнейшую задачу, точку преткновения всей проблемы цифрового аудио. Корпус исследований, который комиссия отвергла, складывался десятилетиями — инженеры строили теории о чем-то вроде mp3 еще с конца 70-х. Теперь, наконец, из этого мутного научного болота всплыло нечто совершенно прекрасное — готовый продукт, венчающий разработки, над которыми бились три поколения. Только «пиджаки» в конференц-зале на это плевать хотели.

На этот путь Бранденбурга наставил его научный руководитель, у которого он писал диссертацию — лысый громогласный компьютерный инженер по имени Дитер Зайтцер. В свою очередь, Зайтцер сам был обязан этой темой своему научному руководителю, маниакальному исследователю по имени Эберхард Цвикер, отцу сложной научной дисциплины под названием «психоакустика», изучающей восприятие звука человеком. Зайтцер был не только протеже и подопытным Цвикера, но, что гораздо важнее, смертельным оппонентом. На протяжении десяти лет они каждый будний день после обеда играли в настольный теннис, и в течение этого часа Цвикер проверял на своём ученике пределы человеческого восприятия, то и дело попадая ему шариком по голове [5] Подробнее см. Eberhard Zwicker, Richard Feldkeller, «The Ear as a Communication Receiver» (Acoustical Society of America, 1999). .