История Авиации 2005 02

Уже 19 января неожиданно появившиеся над линией фронта финские истребители смогли воспользоваться огрехами в организации прикрытия. Шестерка СБ из состава 24- го СБАП ВВС 13-й армии после удара по Д0Ту на северном берегу оз. Суванто-ярви подверглась атаке четверки «Фоккеров». Прикрывающие истребители 68-го ИАП к этому времени, вероятно, с чувством выполненного долга, отправились штурмовать что-нибудь подходящее для своих пулеметов, и бомберам пришлось отбиваться своими силами. Истребители противника преследовали наши бомбардировщики до станции Рауту 12* , т. е. около 15 км вглубь территории, занятой советскими войсками, в результате финны заявили о четырех сбитых СБ. Хотя в действительности одно звено СБ смогло уйти от преследователей, а во втором звене безусловно потерянным был только один самолет, разбившийся при посадке из-за полученных повреждений (еще одна машина была повреждена и совершила вынужденную посадку), «звонок» был более чем тревожный. В последующие два дня финские истребители парами или одиночными самолетами еще несколько раз пытались атаковать бомбардировщики 13-й армии, но без успеха, поскольку экипажи уже были начеку.

Как известно, в декабре значительные силы истребителей отвлеклась на ведение разведки в интересах наземного командования. До 10 % боевых вылетов 59-й авиабригады затрачивалось на ведение разведки. Однако в январе этот показатель резко снизился, составив лишь по 20 разведвылетов на каждый полк. Если 25-й ИАП выполнил даже на один разведвылет больше, чем в декабре, то разведывательная деятельность 7-го ИАП сократилась в 5,5 раз, при общем сокращении числа самолетовылетов менее чем в 2 раза.

Несмотря на то, что финские истребители лишь изредка появлялись над «Линией Маннергейма», время от времени им удавалось наносить довольно болезненные удары действовавшим без истребительного прикрытия бомбардировщикам.

Между тем, после провала декабрьского наступления на Карельском перешейке перед командованием ВВС 7-й армии, а затем и ВВС фронта во весь рост встала проблема нехватки разведывательной информации о противнике, особенно о системе его укреплений на перешейке. И истребители решить эту проблему всилу разного рода обстоятельств были не в состоянии, что стало очевидно уже в декабре. Так, по мнению начальника разведотдела штаба ВВС фронта майора Пронина: «Ведение авиаразведки средствами ИА, особенно поля боя, является вынужденной мерой из-за отсутствия соответствующего маневренного и скоростного самолета разведчика и, в условиях боевых действий на СЗфронте, часто давало отрицательнее результаты из-за недостоверности сведений». Кроме того, ситуация на фронте не требовала постоянного наблюдения за перемещениями крупных сил финнов. В условиях статичного фронта вести постоянное наблюдение за перемещениями войск противника насущной необходимости не было, тем более что советское командование не ждало от финнов на этом участке фронта каких-либо активных наступательных действий. Поэтому отвлекать на ведение разведки истребители, у которых и так работы было выше крыши, острой необходимости в принципе не было. Тем не менее, отказаться от использования истребителей в роли разведчиков совсем было пока не возможно. Истребители привлекались главным образом для периодического наблюдения за передвижениями противника в тылу на глубине от 15 до 30 км.

Ещё одним важным моментом, позволившим снизить нагрузку на истребительные полки 59-й авиаоригады в плане разведки, стало резкое увеличение числа разведывательных подразделений в ВВС 7-й армии. Задача по сплошному фотографированию «линии Маннергейма» целиком была возложена на единственную разведэскадрилью, имевшуюся в составе ЁВС 7-й армии на начало войны — 1-ю ДРАЭ, имевшую в своем составе по состоянию на 14 января 14 СБ и три специальных И-15бис, оснащенных фотокамерами.

Для ведения разведки в интересах наземных войск к началу января были сформированы три отдельные авиаэскадрильи — 10, 19 и 50-й ОАЭ, подчиненных непосредственно командирам трех стрелковых корпусов 7-й армии. Большим подспорьем в этом деле было наличие в составе ВВС 7-й армии двух полков (3-й ЛБАП и 14-й РАП), оснащенных разведчиками Р-5, штурмовиками ССС и легкими бомбардировщиками Р-Z, фактически не принимавших участия в боевых действиях. ВВС 13-й армии такого резерва не имели, поэтому первую разведэскадрилью получили лишь в конце января, когда этими «резервными» полками распоряжалось уже Управление ВВС СЗФ. В январе же на фронте начало стремительно увеличиваться количество корректировочных авиаотрядов.

Однако все эти отряды и отдельные авиаэскадрильи имели один общий недостаток — устаревшую матчасть в лице всё тех же Р- 5 различных модификаций и штурмовых Р- 5ССС, которые всилу своих летно-технических характеристик «ни в какой степени не обеспечивали выполнение задач воздушной разведки в интересах войскового и армейского командования». Ввиду опасности встреч с истребителями противника, а так же из-за растущего противодействия зенитных артиллерии и пулеметов противника глубина ведения войсковой разведки этими подразделениями была ограничена 10–15 км вглубь обороны противника.

ВВС 13-й армии ввиду отсутствия специальных разведывательных подразделений пошли своим путем. Задачи по разведке в интересах наземных войск, в числе прочих, в январе были возложены на специальные группы истребителей, базирующихся на льду оз. Нурмиярви и в районе дер. Метсяпирти. Эти группы имели на вооружении истребители И- 15бис и фактически являлись двумя частями 4-й эскадрильи 68-го ИАП (бывшей 2-й эскадрильи 7-го ИАП), и взаимодействовали с частями 3 и 15-го стрелковых корпусов. В группу на оз. Нурмиярви входило еще и звено И- 16, однако они не слишком отвечали стоявшим перед группой задачам и в феврале исчезли из её состава. Помимо разведки и других задач, истребители групп обеспечивали деятельность самолетов-корректировщиков.

Как хорошо известно, если что-то где-то убавится, то в другом месте обязательно прибавится. Хотя у истребителей 59-й авиабригады задач по ведению разведки заметно поубавилось, на их место пришли другие — прикрытие разведчиков и корректировщиков. Войсковые разведчики и корректировщики базировались на озерных аэродромах на перешейке, зачастую на одних с истребителями. Например, 9 и 16-й КАО находились на оз. Кантель-ярви, а 19-я ОАЭ — на оз. Суула-ярви вместе с истребителями 25-го ИАП. Хотя такое соседство могло облегчить взаимодействие, командование 25-го ИАП было от него не в восторге: «Базирование мелких подразделений… самолеты связи, санитарные самолеты загружают аэродром, вносят путаницу в работу, загружают средства связи и работу штаба полка». Кроме того, скопление на небольшом озере Кантель-ярви до полусотни самолетов было просто опасно и чревато большими потерями в случае налетов авиации противника. Побывавший на аэродроме военком ВВС СЗФ Шиманов писал в своем отчете: «Необходимы оргмероприятия по перебазированию или корпусных отрядов или частично истребителей». Решение приняли, как это часто бывает, половинчатое — с аэродрома Кантель-ярви убрали только один КАО.