История Авиации 2004 06

Вот это хозяйство очень способствует решению вопроса пожарной безопасности в воинских частях, особенно на аэродромах, полигонах. Без всяких дополнительных напоминаний и указаний, «военные колхозники» следят за состоянием травяного покрова. При этом территория воинской части поделена на «зоны влияния», и каждый ревностно следит, чтобы границы его зоны не нарушил конкурент. Сено, однако.

В отличие от офицеров, ну и других прапорщиков, «военные колхозники» всю службу проходят в одной и той же части. Они покидают родимые пределы только если часть, подразделение убывает на учения, или, как в данном случае, в Афганистан. Кстати, недооценивать их значение в афганских событиях нельзя. Пусть они мало принимали участия непосредственно в боевых действиях, но сколько гарнизонов было благоустроено их умелыми, трудолюбивыми руками, сколько построено бань, бассейнов, душевых, беседок!..

Вот и сейчас старший прапорщик К. без каких либо дополнительных указаний приступил к делу. Его руки истосковались по привычному труду. Единственное, о чём жалел старший прапорщик, что траву придется выбросить, хозяйства здесь, увы, не было. Он быстро управился с лужайкой перед модулем и приступил к тыльной стороне, здесь был своего рода коридор, образованный стеной модуля и глинобитным дувалом. В этом коридоре всегда была тень, земля меньше иссушалась солнцем, а потому трава была особо высокой и густой.

Но едва взмахнув раз десять косой, старший прапорщик неожиданно замер. Из земли торчал непонятный металлический предмет, плоский, округлый.

— Мина! — обожгла сознание мысль. Старший прапорщик медленно опустил косу.

— Ещё один взмах и… — ужаснулся он, и подлое воображение как по заказу тут же нарисовало жуткую картину: он в закрытом гробу, бьющаяся в истерике жена, плачущие дети, прощальный салют.

Старший прапорщик встряхнул головой, отгоняя виденье и далее действовал по военному четко: он выставил оцепление, а сам тут же доложил командиру части о происшествии. Вскоре в сторону гарнизона Ф. из соседнего мотострелкового полка мчалась поднятая по тревоге группа разминирования. Прибыв на место, минёры сменили выставленное оцепление на своих, а заодно провели эвакуацию личного состава из модуля. Затем приступили к изучению объекта. Поскольку идентифицировать взрывное устройство не удалось, было принято решение нейтрализовать его с помощью «кошки».

Я и Рекс, а на фото внизу запечатлён Барсик — ещё один всеобщий любимец и, по совместительству, строгий аэродромный сторож.

Через минуту старший группы подрывников протянул командиру гарнизона Ф. пустую жестянку из-под импортных консервов.

— Вот ваша мина!

Старший прапорщик был готов провалится сквозь землю от стыда. Посыпались шутки, подколы. Особо усердствовали те, кто во время упомянутых событий держался подальше.

Но командир группы разминирования не разделял всеобщего веселья.

— Зря смеётесь, при случае прошу ко мне, я вам покажу подобные «консервные жестянки», а в кабульском госпитале, можете познакомиться с теми, кто эти «жестянки» жестянками посчитал, — урезонил он шутников.

— Начальник штаба, командуй построение, — дал команду командир гарнизона.

Поблагодарив перед строем группу разминирования, командир гарнизона сказал пару слов своим подчинённым.

Прикалываюсь, хотя высота 4500… «Топ ган» отдыхает!

Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Одним словом, валяю дурака…

— Не следует забывать, где мы находимся, а если кто попадётся мне с шутками, то пусть потом на себя пеняет. А вам, товарищ старший прапорщик, объявляю благодарность. На войне излишней бдительности не бывает.

И всё же, нет-нет, да и упоминалась при случае «минная» история…

Вспомнили её и сейчас.

— Пожалуй ты прав, — согласился лейтенант В..

— Тогда ты поищи, чем Рекса заинтересовать, я уже у себя всё выгреб, — сказал, поднимаясь старлей Л., — пойду, «учебные пособия» соберу.

Через пару минут, офицеры вновь были на улице, Рекс по-прежнему был на месте.

Лейтенант В. положил на лавочку свёрток с разными «вкусностями» для Рекса, а старлей Л. — «учебные пособия». В состав «учебных пособий», старлей Л., определил несколько патронов от автомата и крупнокалиберного пулемёта, снаряд от авиационной пунши, уже упомянутая тротиловая шашка, пробитая в ходе ряда экспериментов в нескольких местах пулями, а также пару гранат Ф-1, в просторечии именуемых «лимонками», и раскрашенных под пасхальные яйца. Одним словом, всё то, что у него хранилось в тумбочке вперемешку с умывальными принадлежностями.

Рексу не пришлось долго объяснять, что от него хотят. Минут через десять он уже бойко находил спрятанные «учебные пособия». Старлей Л. был доволен, всё получалось.

Тем временем подошло время ужина. На пороге модуля начали появляться его заспанные обитатели. Оглядевшись по сторонам, как пчёлы после зимовки, они уверенно направлялись в сторону столовой. Если кто и обращал внимание на процесс дрессировки, то никаких эмоций не высказывали.

Вскоре, вознаградив Рекса за его старания, в столовую отправились и оба «дрессировщика».

В Афганистане темнеет рано и быстро, после ужина стало почти темно.

В импровизированный кинотеатр привезли какой-то фильм, и старлей Л. напрочь забыл о Рексе, лейтенант В., кстати, тоже. По окончанию фильма старлей Л. ещё некоторое время смотрел телевизор, с экрана которого Горбачёв втирал что-то о «новом мышлении», «социализме с человеческим лицом», попутно предлагая раз и навсегда решить квартирный вопрос в Советском Союзе к 2000 году, а затем отправился спать.

Как в таких говорят в армии, день прошёл — х… с ним. Завтра новый будет…

Проснувшись рано утром, старлей Л. стал привычно натягивать на себя комбинезон. Он всегда вначале проводил опробование вертолёта (так сказать, на всякий случай), затем умывался и уже только потом не торопясь шёл на завтрак. И в это очередное хмурое утро он был намерен действовать по раз и навсегда отработанной схеме, ничего не меняя.

Неожиданно на весь модуль раздался голос начальника штаба, майора И.

— Где этот (далее последовала длинная тирада, в которой не совсем печатные слова перемежались с совсем непечатными) дрессировщик!!..