Техника и вооружение 2008 04

Показ, о котором шла речь, положил начало целой серии аналогичных мероприятий, проводившихся каждые два года. Справедливости ради следует отметить, что эти показы шли на пользу развития, по крайней мере, бронетанковой техники, ведь каждый раз надо было демонстрировать что-то новое.

22 октября 1962 г. на бронетанковом полигоне состоялся очередной показ. Для начала Хрущев завел разговор о танках вообще, вспомнил Великую Отечественную войну, но в конце неожиданно изрек: «Танк должен уметь, как крот, зарываться в землю».

Наступила пауза. Никто из конструкторов не был готов отреагировать на это пожелание. Немая сцена произошла и в группе высших военных, среди которых были Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский, Главный маршал бронетанковых войск П.А. Ротмистров и другие. Видя всю неловкость момента и внутренне возмутившись невежеством главы государства, я вышел вперед и сказал: «Никита Сергеевич! Если танк зарыть в землю, то это будет уже не танк, а нечто другое. Танк — оружие наступательное. Из него должны быть хорошо видны поле боя и цели; к танку предъявляются высокие требования по маневренности… Всем этим требованиям невозможно удовлетворить, зарывшись в землю!»

Видимо и тон, которым я это сказал, и содержание моего возражения были для всех так неожиданны, что на площадке воцарилось молчание. Лично я ожидал бурной реакции. Но Первый секретарь ЦК КПСС, выдержав паузу, довольно спокойно заговорил уже о чем-то другом. Многие из нас облегченно вздохнули.

На площадке стояли несколько образцов серийных танков (в числе которых был и «объект 167»), Среди этой группы машин выделялся установленный на возвышении, чем-то похожий на памятник, опытный образец харьковского танка, который предполагалось поставить на производство на всех танковых заводах. В докладе этот танк «расписали» в стихах и красках, хотя все конструкторы отлично знали, что в то время харьковская машина еще была, как говорится, «сырой».

2* В сентябре 1964 г. опытный образец «объект 167Т» с двигателем ГТД-ЗТ совершил демонстрационный пробег перед трибунами Правительства на полигоне в Кубинке, обогнав новейший в то время отечественный танк Т-64 с двигателем 5ТДФ (Э.Б. Вавилонский, «Как это было…», стр. 30, 2001 г.). — Прим. ред.

Опытный танк «объект 167».

Завершив осмотр харьковского образца, Хрущев пошел вдоль ряда серийных танков. Когда он приблизился к «объекту 167», я подошел к нему, деликатно взял его под руку и сказал: «Никита Сергеевич! Обратите внимание: это не серийный, а модернизированный танк. По сравнению с серийным танком Т-62 он имеет новую ходовую часть и более мощный двигатель. Конечно, он не дотягивает по тактико-техническим характеристикам до показанного вам харьковского танка, но может быть поставлен на производство у нас на заводе уже в будущем году. Для этого не нужно никаких капиталовложений. Он будет делаться на имеющихся площадях и на имеющемся оборудовании».

Тут в разговор вмешался министр обороны Малиновский: «Никита Сергеевич! Мне докладывали про этот танк. Я разобрался. Он не модернизированный, а новый. У него… лишний каток». Я перебил министра и продолжил: «Танк Морозова конструктивно не доработан. Для его постановки на производство потребуется солидная технологическая подготовка, большой объем капитального строительства, на что уйдет много времени. Поэтому до постановки на производство этого танка у нас на заводе целесообразно выпускать «объект 167». «А мы подперчим!» — ответил Хрущев. Я недоуменно пожал плечами. Увидев это, он спросил: «Вы что, не знаете анекдот о перце! Сейчас расскажу». И он стал рассказывать «бородатый», еще дореволюционный анекдот.

Неожиданно между нами появилась голова B.C. Старовойтова, который произнес: «Никита Сергеевич! Я директор головного танкового института. Мы против «объекта 167». Решив оставить за собой последнее слово, я сказал: «Харьковскому танку никакой перец не поможет — технику не обманешь!» Не желая более никого слушать, высокий гость покинул площадку.

Мое неучтивое поведение, свидетелями которого были многие военные и конструкторы, породило много слухов и сплетен: говорили даже, что я хватал Первого секретаря ЦК КПСС за грудки… Дошли эти выдумки и до И.В. Окунева. Вскоре после упомянутых событий к нам на завод пожаловал командующий Сухопутными войсками маршал В.И. Чуйков. Директор завода стал укорять его за противодействие постановке на производство «объекта 167». Чуйков уверил Окунева, что он за «объект 167», но дать добро этому танку не в его силах. В конце разговора маршал встал, взялся руками за лацканы своего мундира и, тряхнув его, сказал: «Вон Карцев брал за грудки самого Хрущева и то ничего не получилось!» Отрицать эту небылицу после столь авторитетного «свидетеля» было бесполезно…

Неожиданно в августе 1964 г. в компании с Морозовым и Котиным я был приглашен на заседание Совета обороны. Наш вопрос (о создании танка с газотурбинным двигателем) оказался в повестке дня последним, и мы ожидали приглашения в приемной Председателя Совета Министров СССР. Ожидали три часа. За столом в приемной сидел и безуспешно боролся с дремотой пожилой полковник. Мне запомнилось, что за все три часа нашего ожидания телефон на его столе ни разу не зазвонил…

Наконец, около 18 часов нас пригласили в кабинет. За председательским столом сидел Хрущев, а за длинным совещательным — члены Совета обороны.

Мы трое сели на стулья, стоящие у стены. Никита Сергеевич был одет в белую холщевую тужурку, на которой как-то по-бутафорски выглядели четыре Золотые звезды Героя Соцтруда. «Вот тут есть письмо с инициативой разработки танка с газовой турбиной», — сказал Хрущев и неожиданно продолжил: «Время уже позднее, и я думаю, что мы здесь его рассматривать не будем, а поручим сделать это нашим инженерам Устинову и Смирнову» (Д.Ф. Устинов в те годы был секретарем ЦК КПСС, а Л.В. Смирнов — заместителем Председателя Совета Министров СССР). На этом заседание Совета обороны закончилось…

14 сентября 1964 г. на танковом полигоне состоялся очередной показ военной техники. В это время «объект 150» проходил полигонные испытания. Активное, творческое участие в отработке системы управления принимал молодой офицер полигона Г.Б. Пастернак. Он долгое время был единственным, кто мог эффективно стрелять танковой ракетой. Мне памятен случай, когда во время показа Геннадий Борисович тремя ракетами с дистанции 3000 м поразил одну за другой три движущиеся танковые мишени.

Увидев это, Хрущев тут же сделал вывод о том, что если танки столь эффективно поражаются ракетами, то нет смысла и в самих танках! Видя, что генсеку никто не возражает, я сказал: «В бою такого не будет. К тому же сейчас стрелял отлично тренированный и в совершенстве знающий весь комплекс инженер. А танки по-прежнему необходимы!»