Техника и вооружение 2007 10

Общий вид пускового комплекса в Визерене.

План стационарного пускового комплекса в Визерене. Внизу — разрез бетонного купола.

Вскоре после приема у фюрера недальновидность совмещения центра разработки и испытательного полигона проявилась с предельной убедительностью. При этом понесенный ущерб несоизмеримо превысил самые ужасные последствия возможной катастрофы от падения ракеты.

Еще в 1939 г., спустя пару месяцев после начала войны, из Осло в Англию поступили первые сообщения о разработке в Германии мощной головной части для ракеты дальнего действия. При этом указывалось, пусть и неточно, место испытаний — балтийское побережье между Данцингом и Кенигсбергом. По-видимому, автором письма был немецкий инженер Г.Г. Куммеров, впоследствии арестованный и казненный гитлеровцами.

После завершения «Битвы за Англию» британское руководство ожидало ее возобновления, причем в куда более кошмарном исполнении. В 1940 г. немцы не смогли нанести Англии неприемлемый ущерб и принудить ее прекратить войну, используя обычные фугасные и зажигательные бомбы. Поэтому можно было опасаться того, что для достижения поставленных целей будут применены намного более действенные средства. Англичане готовились к грядущему применению гитлеровцами химического либо иного, ранее неизвестного, оружия массового поражения. Среди прочих возможных угроз пока еще чисто гипотетически просматривался и обстрел Англии дальнобойными ракетами, оснащенными сверхмощными многотонными боевыми частями.

В дальнейшем как по сообщениям разведки, так и в результате подслушивания разговоров пленных немцев версия о разработке в Г ермании ракетного оружия получила многочисленные подтверждения. Правда, привлеченные к анализу информации английские специалисты пришли к неверному заключению о том, что для достижения Лондона с континента немцам необходимо создать гигантские многоступенчатые ракеты со стартовым весом свыше 100 т. Эксперты сделали такой вывод исходя из применения в дальнобойной ракете твердотопливных (пороховых) двигателей с низким уровнем весового и энергетического совершенства, характерным для реактивных снарядов того времени, типичным представителем которых были и советские «катюши». Кроме того, англичан ввели в заблуждение полученные данные о многотонном весе головной части ракеты.

По мере осознания реальности немецкого ракетного проекта английское командование поставило перед Королевскими ВВС задачу найти испытательный полигон. Вполне резонные соображения об отсутствии в Германии сколько-нибудь подходящих незаселенных просторов и о нежелательности ддя немцев проведения испытаний на территории оккупированных стран по соображениям секретности привели к верному выводу о размещении полигона на южном берегу Балтики. Помимо разведывательных самолетов на этот район были нацелены и службы радиотехнической разведки: испытания столь сложных беспилотных летательных аппаратов были немыслимы без передачи информации по радиоканалам.

Ко второй половине апреля 1943 г. в распоряжение аналитиков английской разведки поступили достаточно подробные снимки Пенемюнде. Не все объекты были идентифицированы правильно. «Ошибочка вышла» даже с самой ракетой А-4, запечатленной в вертикальном положении в процессе предстартовой подготовки. Дешифровщики определили ее как колонну, установленную на строительной площадке для возведения перекрытия какого-то нового сооружения. Но «маленький белый крестик» на другой фотографии был совершенно правильно определен как «небольшой беспилотный самолет». Это был будущий «Фау-1». Что самое главное, в целом Пенемюнде был правильно квалифицирован как центр по разработке и испытаниям ракетной техники.

Подготовка ракет А-4 в Пенемюнде.

Стартовая позиция ракет А-4 на испытательном полигоне в Пенемюнде.

Сборочный цех двигателей ракет А-4.

Сокрушительный удар по нему стал неизбежен и был осуществлен в ясную лунную ночь с 17 на 18 августа 1943 г. Армада английских бомбардировщиков, летящих над Балтикой, сначала не вызвала особого беспокойства за Пенемюнде. Путь над морскими просторами был относительно безопасным маршрутом к Берлину и другим целям в центральной Германии по сравнению с пролетом над насыщенной аэродромами истребителей, зенитками, прожекторами и радиолокаторами территорией Западной Европы. Для придания правдоподобности версии о налете на Берлин в небе над немецкой столицей несколько часов крутились с десяток легких скоростных бомбардировщиков «Москито», не только вызвавших на себя огонь немецких зениток, но и стянувших поближе к рейхстагу большинство ночных истребителей. Как обычно в таких случаях, даже у немцев образовался немалый бардак.

Только занявшееся на севере яркое зарево пожаров над Пенемюнде заставило пилотов люфтваффе призадуматься над сложившейся обстановкой и ринуться навстречу подходившим к острову Узедом второй и третьей волне английских бомбардировщиков, а затем и перейти к преследованию отбомбившихся самолетов. Ценой гибели над Берлином одного экипажа «Москито» потери Королевских ВВС были сведены к минимуму за счет применения удачной военной хитрости. Из бомбивших Пенемюнде 433 тяжелых бомбардировщиков было сбито всего четыре десятка. Косвенным признанием исключительного успеха англичан стала история в руководстве люфтваффе, смахивающая на пропагандистский анекдот, но, по-видимому, имевшая место в реальности. После налета на Пенемюнде Геринг столь яростно орал на начальника штаба ВВС Г. Йешенонека, что тот, не дождавшись утра, застрелился, оставив записку со словами верности фюреру и обиды на рейхсмаршала.

Тем не менее Пенемюнде был нанесен тяжелый, но не смертельный удар. Разрушенные здания, оборудование, испепеленные чертежи можно было восстановить в течение нескольких недель, максимум месяцев. Кроме того, сгоревшая документация была в основном продублирована копиями, снятыми в соответствии с распоряжением, отданным всего за пару месяцев до налета. Новейшие, еще не скопированные документы выбрасывали из горящего здания с уже рухнувшей крышей не только сам фон Браун с парой своих сотрудников, но и его секретарша. Впрочем, обезопасив секретные бумаги, ракетчики перешли к не менее героическому спасению мебели из своих пылающих кабинетов.