Техника и вооружение 2007 10

Возникло предположение, что основной причиной аварий на конечном участке полета является снижение прочности фрагментов конструкции под воздействием нагрева при входе в плотные слои атмосферы. Поэтому алюминиевые элементы наружного силового корпуса ракеты заменили на стальные, сохраняющие несущую способность и при более высокой температуре. Во избежание перегрева остатков компонентов топлива промежуток между этим корпусом и баками заполнили стекловатой, что привело к желанному результату — взрывы ракет на конечном участке прекратились. При этом среди немецких инженеров не было единого мнения о механизме достигнутого успеха. Одни считали, что дополнительная теплоизоляция позволила избежать перегрева баков и их содержимого, а следовательно, и возможного воспламенения спирта или взрывоподобного вскипания кислорода. Другие указывали на повышение жесткости конструкции при заполнении зазора между силовым корпусом и баками. Их мнение подтверждается широким распространением в современной авиакосмической технике конструкций из композиционных материалов, представляющих собой пару относительно тонких сплошных листов углепластика, связанных сотовым наполнителем малой плотности. Существовала и версия, объясняющая достигнутый положительный эффект благоприятным перемещением центра тяжести ракеты после внедрении стекловаты.

В целом, учитывая большие нагрузки на конечном участке полета, ракета нуждалась в упрочнении конструкции. На активном участке траектории при работающем двигателе А-4 одновременно набирала скорость и высоту, при этом падение плотности воздуха снижало нагрузки. Но при подходе к цели ракета не успевала затормозиться и достигала наиболее плотных приземных слоев атмосферы на скорости, почти втрое превышающей звуковую, что обуславливало многократный рост нагрузок.

Пожары на начальном участке полета связывали с недостаточной герметичностью выводов трубопроводов из днищ баков. На раннем этапе развития ракетостроения инженеры еще не вполне прониклись спецификой функционирования легких тонкостенных конструкций, которые «дышали» под действием нагрузок. Пары спирта просачивались в хвостовой отсек и воспламенялись. Пришлось доработать конструкцию, изменить технологию изготовления трубопроводов.

В ряде пусков на завершающем этапе полета происходил отрыв головной части от ракеты. После усиления крепления головной части это явление больше не наблюдалось. Но конструкторы хорошо запомнили то, что и отделившиеся от ракеты головные части впол-

не успешно подрывались у цели. Встал вопрос: а столь ли необходимо предохранить ракету от разрушения вплоть до удара о землю? Не стоит ли сосредоточить усилия на обеспечении сохранности относительно небольшой головной части, заранее отделяемой от ракеты? Но практически разрешить этот вопрос пришлось уже не немецким, а советским инженерам при создании ракеты Р-2.

Однако, несмотря на доработки, внесенные по результатам испытаний, добиться должной надежности так и не удалось. Во время пусков из Близны до 80 % ракет серийного производства оказались непригодными для использования. В начале боевого применения уже 83 % ракет «Фау-2» успешно достигли своих целей. В 1945 г. удалось снизить долю неудачных пусков до 4 %, что было значительно лучше, чем почти 13 % аварийных «Фау-1». Для обеспечения приемлемой надежности немцы по возможности осуществляли запуск ракет не позднее, чем через три дня после вывоза с завода. Из-за утяжеления конструкции в результате внесенных доработок дальность ракеты снизилась с первоначально заданных 320 до 306 км.

Нужно отметить, что пуски из Близны принесли ощутимую пользу и противникам немцев. Фрагменты упавших ракет стали для польских патриотов предметом коллекционирования. В результате фотографии ракеты, упавшей в апреле 1944 г. в болото в почти не разрушенном состоянии, три блока ее системы управления и пробирки с образцами топлива переправили на самолете в Англию.

До начала боевого применения А-4 ее обломки попали в руки союзников и из другого источника. Немцы решили заранее испытать в реальных полетных условиях аппаратуру радиокомандного наведения для разрабатывавшейся зенитной ракеты «Вассерфаль», разместив ее на борту А-4. Однако при пуске 26 июня 1944 г. оператор потерял из вида скрывшуюся в облаках ракету и, стараясь не допустить ее падения на немецкую территорию, отклонил ее в северном направлении. Ракета «удалилась в сторону моря» и, перелетев его, упала в Швеции. Узнав об официальном протесте шведского правительства, англичане попросили передать им останки ракеты. Клету 1944 г. исход войны был уже очевиден, и шведы без особых колебаний предоставили обломки ракеты, взорвавшейся еще в воздухе до сокрушительного удара о землю. Это позволило англичанам получить довольно верное представление о «Фау-2», за исключением одного важного аспекта. Наличие на конкретном изделии «чужой» аппаратуры от «Вассерфаля» привело англичан к выводу о том, что на А-4 используется радиоуправление. В дальнейшем они потратили много сил на совершенно бесполезные попытки организовать радиопротиводействие боевому применению «Фау-2».

По мере наступления Красной Армии немцы были вынуждены перенести испытательный центр из Близны в Тухель, на юг Германии.

Англичане решили воспользоваться успехами своего союзника, и 13 июля 1944 г. Черчилль обратился с письмом к Сталину с просьбой оказать содействие в части доступа к оставшимся в Польше обломкам ракет. Группа английских специалистов под руководством полковника Сандерса тут же выехала в Советский Союз, но, по-видимому, из-за преднамеренных проволочек добралась до Близны только к 3 сентября. В десятке воронок от упавших ракет англичане разыскали полторы тонны обломков, в том числе почти не поврежденную камеру сгорания двигателя. Все найденное собрали и упаковали в ящики для отправки в Англию. Но на берега туманного Альбиона эти контейнеры прибыли с совсем иным содержимым — фрагментами хорошо известных серийных самолетов.

Загадка разрешилась спустя полвека, после публикации мемуаров ветерана отечественного ракетостроения Б.Е. Чертока. Он очень красочно описал фигуру будущего главного конструктора ракетных двигателей А.М. Исаева, погрузившегося по пояс в ту самую почти целую камеру сгорания от «Фау-2», которая почему-то оказалась не в Лондоне, а под Москвой, на территории КБ В.Ф. Болховитинова. Впрочем, англичанам не пришлось горько сетовать на коварство советского союзника: к этому времени немало подобного металлолома скопилось и на их территории. Немцы уже начали ракетный обстрел Лондона.

Но до этого в Германии случилось немало событий. В частности, немецким ракетчикам вслед за советскими коллегами пришлось полюбоваться на небо в мелкую клетку. «Отец» «Фау-2» Вернер фон Браун и еще двое его ближайших сотрудников 15 марта 1944 г. были арестованы германскими «компетентными органами» по надуманному обвинению в саботаже развития военного ракетостроения из-за пацифистской приверженности мечтам о полете в космос. Немецким конструкторам повезло. Их арестовали не в силу национального бедствия, каким у нас был так называемый 1937 год, а в результате мелкой межведомственной интрижки — «наезда» СС и гестапо на армейское руководство ракетным проектом. Партийно-спецслужбистской верхушке не терпелось отобрать у армии впечатляющие и наконецто созревшие плоды многолетних трудов. К счастью для немецких специалистов, их арестовали до покушения на фюрера. Дорнбергеру вместе с другими генералами вермахта удалось вырвать их из лап невольно приукрашенных создателями «Семнадцати мгновений весны» нацистских монстров — Гиммлера и Мюллера. Через пару недель после ареста ракетчиков, которым так и не предъявили каких-либо обвинений, освободили, а с началом боевого применения «Фау-2» об обвинениях и вовсе забыли.