История авиации 2003 03

Командование противника своевременно подтянуло к поврежденному судну эсминцы «Р.Мария» и «Р.Фердинанд», танкер «Оссаг», транспорта «КТ 25» и «КТ 26», которые не только сняли с «Альбы Юлии» 4220 человек, но и обеспечили откачку воды и буксировку парохода в Констанцу. Одновременно над караваном было организовано истребительное прикрытие, включавшее не менее четырех BfllOG. Следует отметить, что к началу операции по эвакуации войск «оси» из Крыма германское командование усилило части дальних истребителей на Черноморском театре (ранее здесь действовали истребители из состава 2/NJG100, а также 5 и 8/NJG200) за счет переброски на аэродром Мамайя группы II/ZG1 из состава ПВО Австрии.

Тем временем воздушные налеты продолжались — зная о плачевном состоянии крупного вражеского судна, наше командование решило добить его ударами горизонтальных бомбардировщиков. Новый налёт последовал в 17:45. Четыре «Ильюшиных» пробомбили конвой с большой высоты и снова не добились успеха. Уже после сбраса бомб группа подверглась атаке «стодесятых». Они совершили три захода и смогли серьезно повредить две машины, одна из которых (пилот — капитан А.Г.Алфимов) сгорела при посадке. Экипаж, к счастью, не пострадал. Наконец, в 19:10 пятерка «Бостонов», с трудом отыскав цель в сгустившейся темноте, высыпала на нее с большой высоты две ФАБ-250 и 32 ФАБ-100 — снова мимо. Последняя попытка добить транспорт сорвалась около 20 часов, когда корабли охранения сумели заблаговременно обнаружить и отогнать выходившую в атаку подлодку «С-31». Потопить «Альбу Юлию» так и не удалось. Утром 20-го на буксире эсминца пароход притащили в Констанцу, где он был посажен на грунт на мелком месте. Некоторым утешением для советской стороны может служить лишь тот факт, что ввести судно в строй до конца войны румынам так и не удалось.

Увы, но события этого дня не заставили наше командование сделать необходимые выводы. Когда днем 19-го разведка обнаружила очередной караван с эвакуируемыми из Севастополя, на его перехват вновь были направлены разрозненные группы ударных самолетов без сопровождения истребителей. Топмачтовики 13-го ГДБАП не смогли обнаружить конвой из-за тумана, а группе 5-го ГМТАП (пять торпедоносцев и один фоторазведчик) повезло еще меньше. Еще не достигнув района цели, она подверглась нападению «Мессершмиттов» II/ZG1. Предоставим слово участнику того трагического вылета В.И.Минакову:

Командир 5-го ГМТАП в 1944 г. майор М.И.Буркин.

Командир 1-й эскадрильи полка капитан И.У.Чупров.

Командир 3-й эскадрильи майор АЛДарьин.

«Главный герой» воздушно-морского сражения 18 апреля 1944 г. румынский транспорт «Альба Юлия». Захвачен советскими войсками в Констанце, после ремонта в конце 1944 г. и включен в состав Черноморского пароходства под названием «Николаев».

«Ввиду прикрытия вражеских кораблей истребителями и отсутствия такого прикрытия у нас полковник Канарев решил по конвою не действовать, о чем было доложено на выносной пункт управления ВВС ЧФ майору Комкову. Комков передал приказание свыше: действовать, маскируясь облачностью. При невозможности возвращаться.

В воздух поднялись шестерка торпедоносцев, возглавляемая экипажем командира звена Александра Ковтуна. Ведущими пар кроме Ковтуна были Жестков и я. К цели шли напрямую — через Сиваш, мыс Тарханкут. Над Крымом небо было безоблачным, группа снизилась до пятидесяти метров, чтобы уменьшить возможность засечки лазутчиками, оставленными фашистами при отступлении. И все-таки это, вероятно, произошло.

Когда мы удалились от берега на сто сорок километров, Должиков доложил:

— На высоте две-две с половиной тысячи параллельно нашему курсу летят четыре «Ме-109».

Мы шли на малой высоте, «мессершмитты» пока нас не видели, но точность их выхода в этот район и наш курс была следствием наведения. К счастью, впереди показалась обещанная облачность. Группа зашла под нее, видимость сразу ухудшилась.

— Через пять-шесть минут должен показаться конвой, — доложил Прилуцкий. И тут же:

— Командир! В лоб — четыре «мессера»…

Не дойдя километра до нас, четверка Ме-110 отвернула вправо, обошла группу и напала сзади сверху. Интенсивным огнем стрелков атака была отбита.

Ковтун не маневрировал. Торпедоносцы держались в плотном строю. Вторую атаку гитлеровцы сосредоточили на машине Самущенко, шедшей в правом пеленге. Несмотря на сильный огонь со всех торпедоносцев, «мессершмиттам» удалось поджечь ее. С объятым пламенем правым крылом самолет пошел на снижение. Огонь быстро распространялся. В нескольких метрах от воды торпедоносец взорвался… Какой летчик, какой экипаж! Почему мы не маневрируем? Так нас всех перещелкают как куропаток… В последующие минуты «мессеры» еще дважды атаковали оставшуюся пятерку.

Лезли напролом, на шквальный огонь. Очевидно, решили отомстить за вчерашнее поражение.

— В хвосте и фюзеляже дыры, побиты рули глубины, — докладывает Должиков. Дальше испытывать судьбу нельзя. Подаю команду своему ведомому Новикову:

— Уходим в облака!

Перевожу самолет в набор высоты, моторы работают на полную мощность. Маневрирую. Пулеметы Должикова и Жуковца захлебываются огнем. Успеваю увидеть, как следом за нами устремляются остальные три наши машины. И вот кабина окутывается белой мглой.

Быстро выравниваю самолет. Слой облаков не толст, ясно, что «мессеры» проскочили его и караулят наверху. Экипажи все молчат. Постепенно напряжение спадает… Минут через двадцать решили выйти под облака. Снизились до ста метров. Видимость приличная, но наших самолетов нет…

Вернулись на аэродром первыми. Через несколько минут сел мой ведомый Николай Новиков, затем Жестков.

Доложили о потере… Потом ждали. Ждали возвращение двух экипажей… Не дождались (кроме экипажа А.Р.Ковтуна погиб экипаж капитана А.Г.Пресича — Прим. Авт.).

Три экипажа за день, за один неудачный вылет. И каких экипажей! Теперь, когда в полку оставалось все меньше и меньше опытных, старых бойцов, такая потеря казалась невосполнимой. Невосполнимой в строю. Не говоря уже — в сердцах боевых друзей.

Еще надеялись на чудо. Может быть, хоть кто-нибудь спасся? На другое утро мы с майором Корниловым вылетели в район вчерашней схватки. Почти шесть часов два самолета, как осиротелые кружились над морем, восемь пар глаз неустанно обшаривали рябоватую серую гладь в поисках хоть какого-то признака свершившейся здесь трагедии…