История авиации 2003 01

Радуясь этим успехам, нельзя не заметить, что все они были достигнуты в стороне от главного направления, которым в тот момент, вне всякого сомнения, являлась поддержка наших сухопутных войск на Кавказе. Именно там противник сосредоточил свои главные усилия, и именно по этому он не смог обеспечить необходимой плотности системы ПВО своих крымских портов. Не обошлось и без чувствительных потерь. Так, 15 сентября с воздушной разведки морских коммуникаций противника не вернулся самолет командира 2-й эскадрильи 36-го МТАП Балина. В результате к 24 сентября 5-й ГМТАП располагал 7 (5) Ил-4 на аэродроме Гудауты, а 36-й МТАН — 11 (7) на аэродромах Бабушеры и Алахадзи. В конце сентября — октябре было потеряно еще две машины: 26 сентября пропал без вести бомбардировщик старшего лейтенанта Кудрина, 6 октября в катастрофе на аэродроме Бабушеры погиб экипаж 36-го МТАП капитана Гаврилова. 28 октября командование ВВС ЧФ приказало передать И оставшихся Ил-4 и 14 экипажей 36- го МТАП в состав 5-го ГМТАП. Оставшись «безлошадными» остальные экипажи 36-го авиаполка в ноябре выехали в Казахстан на станцию Тайнча, где части предстояло переформироваться на базе 3-го запасного полка. Однако, спустя полтора месяца планы командования изменились. 36-й МТАП вернулся в Грузию, где он был вновь пополнен и подготовлен к действиям, но уже на ленд-лизовских «Бостонах». Что касается же 5-го ГМТАП, то ему суждено было стать единственной частью ВВС ВМФ трех западных флотов, провоевавшей с первого до последнего дня войны исключительно на заслуженных ильюшинских ветеранах.

Бомбардировщики 2-го МТАП над Таврией, лето — осень 1942 г.

Капитан Д.Минчугов, участвовавший в неудачной атаке транспорта «Ташкент» (25 ноября 1942 г.) >, оставленного при эвакуации нашими порта Феодосии.

Боевая работа аналогичного характера, хотя и не с таким напряжением и результатами продолжалась гвардейцами и в оставшиеся месяцы 1942 г. Дважды (2 и 25 октября) ставились мины: шесть в Керченском проливе и две у Феодосии. С небольшой интенсивностью продолжались вылеты торпедоносцев, особенно после очередной директивы Наркома ВМФ от 21 октября, в которой он ставил в пример ВВС КБФ. Два небольших конвоя были атакованы в октябре (3 и 31-го), по одному в ноябре (4-го; кроме того, 1 ноября атаке подвергся одиночный транспорт) и декабре (21-го). Поскольку при отсутствии противодействия Люфтваффе торпедоносцы действовали в светлое время, летчики могли легко определить результаты своих атак — их не было. Официально считается успешным лишь удар трех торпедоносцев (пилоты капитаны Д.Минчугов, И.Василенко и лейтенант Андреев) по корпусу транспорта «Ташкент» (5552 брт) в порту Феодосии днем 25 ноября. Это судно было потоплено вражескими бомбардировщиками еще 1 января 1942 г. в ходе Керченско-Феодосийской десантной операции, и теперь, по данным нашей воздушной разведки, противник пытался его поднять и ввести в строй. В 13:55 экипажи атаковали стоявшее у южной стенки дамбы судно и доложили об одном попадании, после которого «Ташкент» окутался дымом. Журнал боевых действий Морского коменданта Крыма не подтверждает этого донесения. По немецким данным первая торпеда попала в южную стенку и её взрыв проделал в ней отверстие диаметром 4 метра, вторая угодила в северную дамбу, не нанеся ей повреждений, а третья вызвала оползень причальной стенки. Впрочем, на судьбу «Ташкента» это никак не повлияло — немцы на самом деле не планировали его восстанавливать. Успехи у черноморских торпедоносцев были ещё впереди.

Окончание следует.

В СТРОЮ СОВЕТСКИХ ВВС

Владислав Антипов, Игорь Уткин

Продолжение, начало в ИА № 5 и 6/2002.

Капитан И.Батычко, майор А.Еремин, майор Д.Николаенков.

Вечером, 28 апреля в 812-м полку, как и во всех частях дивизии, прошел митинг по случаю наступления наших войск в районе станицы Крымской. Митинг проходил под руководством замполита 812-го ИАП майора Пасынка. Позже прославленный маршал авиации Е.Я.Савицкий вспоминал о нем: «Сам я Пасынка и его коллег-политработников называл “крылатыми комиссарами”. И не только за то, что большинство из них были отменными истребителями. Знаю, летчики с большой охотой шли на задание в “комиссарской" группе капитана Пасынка.»

С переходом в наступление 29 апреля в районе станицы Крымской, люфтваффе ударами больших групп бомбардировщиков под прикрытием сильных нарядов истребителей ВШЭ и FW190 пытались затруднить действия наступающих войск. «Над полем боя в окрестностях станицы Крымская разгорелось второе на Кубани воздушное сражение, не уступавшее по размаху и напряженности многодневному сражению в небе под Новороссийском», — писал в своих мемуарах командующий корпусом Е.Я.Савицкий. В небе над Крымской, Абинской и Неберджаевской воздушные бои приняли вновь ожесточенный характер, длились иногда часами. Летчики-дальневосточники надежно прикрывали наступающие войска. Ведущие групп в первую очередь решали основную задачу: уничтожение бомбардировщиков противника. Эскадрильи, вылетающие на прикрытие наземных войск, менялись в воздухе, ни на минуту не оставляя их без прикрытия истребителями дивизии.

Первыми в 06:15 взлетели 12 Як-1 капитана Свеженцева. Не заставив себя долго ждать, в район прикрытия пришли Bf109. В результате встречи капитан Свеженцев сбил два «мессера», командир звена Костенко, старшина Кукушкин и старший сержант Мартыненко сбили по одному «стодевятому». Группа вернулась без потерь и произвела посадку в 07:32 на своем аэродроме. Через час взлетели восемь «Яков» капитана Батычко. В групповом бою капитаном Батычко, лейтенантом Крамаренко и старшиной Ильей Кукушкиным был сбит один ВШЭ, другого уничтожил младший лейтенант Адамчук. Параллельно этому бою разгорелась еще одна стычка истребителей 402-го ИАП, в составе которого в этот раз летел ставший майором штурман 812-го ИАП Дмитрий Николаенков. Проведя серию атак по ВШЭ, истребители разошлись. Результатом боя стали сбитые Николаенковым два «стодевятых».

Подробности этого боя, зафиксированные по горячим следам в 1943 г., так отмечены в полковом сборнике: «В разгар воздушного боя майор Николаенков остался один против четырех вражеских истребителей. Жестокая схватка длилась долго. Вскоре Николаенков поймал на вираже одного “мессера ” и почти в упор расстрелял его. Через несколько минут майор пристроился в хвост второму “Мессершмитту” и с одной очереди зажег его. Но в этот момент вражеский снаряд повредил элерон и продырявил правый бензобак “Яка ’. Бой продолжался. На помощь фашистам подошла ещё пара Ме-109. Против майора снова было четыре немца. Сблизившись с одним из врагов, Николаенков дал последнюю очередь по “мессеру". Боекомплект кончился. Новая вражеская трасса обрушилась на подбитый “Як”, мотор задымил, показалось пламя. Огонь нестерпимо жег правую руку, тлела одежда на правой ноге, причиняя острую боль. Брызги бензина горели на лице летчика. Трижды Николаенков скольжением сбивал пламя, и трижды оно вспыхивало вновь. Немцы безнаказанно сближались и били длинными очередями, но попрежнему майору удавалось увертываться от ударов. Скольжением Николаенков потерял высоту и уже почти у земли оказался в строю “Илов" и сопровождающих их истребителей. Летчика под опеку взяли товарищи по оружию. Немцы прекратили атаки и ушли, но “Як” Николаенкова снова загорелся. Удушливый дым в кабине смешался с запахом горящего тела. Майор шел на посадку. Внизу показались плавни. Увидев воду, пилот посадил израненный истребитель на буйные заросли камыша. Машина, погрузившись в тину, перестала гореть. Майор Николаенков потерял сознание. Вскоре летчик был обнаружен подоспевшими пехотинцами, которые и оказали ему первую помощь, вытащив полуживого летчика из притопленного и разбитого самолета, в бессознательном состоянии он и был доставлен в госпиталь.»