Майкл Кремо - Деволюция человека: Ведическая альтернатива теории Дарвина

4 июля 1921 года доктор Пьер Кот составил медицинское заключение о состоянии здоровья мадемуазель Ирэн Салин, 21 года, которая хотела поехать в Лурд на лечение: «Я, нижеподписавшийся, Пьер Кот, доктор медицины из Монпелье, проживающий в Мосонне, подтверждаю, что в течение двух лет наблюдал мадемуазель Ирэн Салин, которая страдала от болезни Потта в области поясницы. Точнее, у больной поражены три последних позвонка поясничного отдела, присутствуют постоянные боли. Больной приходится носить гипсовый корсет» (Marchand. 1924. P. 51). Болезнь Потта – это туберкулез позвоночника с разрушением костной ткани, что приводит к деформации спины. Диагноз доктора Кота был подтвержден еще четырьмя врачами и рентгеновским снимком (Marchand. 1924. P. 55).

Состояние Салин было тяжелым, она не могла ходить без посторонней помощи. Доктор Кот не очень обрадовался ее желанию поехать в Лурд. Он дал ей разрешение только на условии, что она не снимет корсет и будет все время носить шину Бонне. Также она должна была передвигаться с помощью специального устройства, наподобие костылей. Салин приехала в Лурд 18 августа 1921 года, дорога была очень тяжелой. В Лурде она дважды принимала ванну без видимого результата. 23 августа Салин села в поезд, чтобы ехать домой, в Прованс, не оставляя надежду, что в следующий раз вода Лурда обязательно поможет ей. В поезде она вдруг обнаружила, что может ходить. Пока Салин ехала в экипаже от вокзала до дома, ей встретился доктор Кот, который был поражен переменами. 26 августа доктор Кот посетил девушку, снял шину и обнаружил, что все симптомы болезни исчезли.

14 сентября он писал: «Мадемуазель Ирэн Салин, 21 год, страдала от болезни Потта в области поясницы и с марта 1919 года до июня 1920 года носила шину Бонне; затем, поскольку боли не прекращались, и ходить стало невозможно, ей надели гипсовый корсет, который она носила с 5 апреля до 26 августа 1921 года. 26 августа я снял с нее гипсовый корсет и утверждаю, что на тот момент у мадемуазель Салин не было ни единого симптома болезни Потта. Все движения спины вперед, назад, вбок были совершенно свободны и безболезненны. Пациентка могла спокойно ходить и не чувствовала усталости. Я должен беспристрастно признать, что такое быстрое и полное выздоровление невозможно объяснить иначе как сверхъестественным вмешательством» (Marchand. 1924. P. 54).

В 1927 году, в возрасте 13 лет, Луиза Жамэ заболела туберкулезом и легла в больницу Сен-Луи в Париже. В 1930 году ей сделали операцию в другой больнице, но болезнь продолжала прогрессировать. В 1937 году Жамэ поступила в больницу Ленне, находясь почти при смерти, страдая от легочного, кишечного и перитонеального туберкулеза. Она не могла сама есть, кашляла кровью и решила поехать в Лурд. 28 марта она села на поезд. И в поезде, и по прибытии в Лурд у нее были приступы сильного кашля с кровью. 1 апреля ее хотели отвести на вечерний сеанс в грот, но она потеряла сознание, и ее поместили в больницу, где она и лежала, похожая на мертвую. Позже Жамэ вспоминала: «было три часа утра, я лежала на кровати в больнице Сен-Мишель в Лурде. Возле постели стояли трое моих друзей и обсуждали, как организовать мои похороны и как везти тело обратно в Париж. Они вспомнили, что у меня не было семьи: мой отец умер после газового отравления на войне, а мама и четыре брата умерли от туберкулеза. Тут я вдруг попросила есть. Друзья принесли мне кофе с молоком. Можете себе представить, как они удивились, потому что за шесть месяцев меня кормили только внутривенно и сывороткой» (Agnellet. 1958. P. 110). Жамэ выпила кофе и заснула. На следующее утро она встала с постели и очень хотела есть.

Затем Жамэ отправилась в медицинское Бюро. Врачи были поражены, увидев ее. Через несколько часов, когда она садилась на поезд, все симптомы болезни исчезли. По приезде в Париж она прибыла в больницу Ленне. Аньелет пишет: «Медицинский персонал был шокирован, увидев шествующую по коридору пациентку, которая по всем параметрам уже должна была быть на кладбище. Когда она пришла в отделение, где за несколько дней до того лежала умирающая, – врачи не могла сдержать удивления, и, конечно же, не обошлось и без скептиков, и без желающих разоблачить это чудо. Однако осмотр только подтвердил полное выздоровление. Не было ни признаков туберкулеза легких, ни следа палочки Коха в кишечнике. Чудо было клинически подтверждено и заверено подписями врачей Безансона и Качина, которых вряд ли могли подкупить в Лурде» (Agnellet. 1958. P. 111). В 1951 году чудесное исцеление Жамэ было подтверждено Церковью.

Жерар Байе родился во Франции в 1940 году. В детстве он ослеп от хориоретинита. Как пишет Аньелет, «при этой болезни из-за инфекции внутренние слои глазной ткани – сосудистая оболочка и сетчатка – постоянно разрушаются. Палочки и колбочки, которые формируют окончания глазного нерва и сетчатку, разрушаются, и область зрения все время сужается, как будто закрывается затвор фотоаппарата. Когда разрушение доходит до внутреннего конца зрительного нерва, сам нерв атрофируется. Наступает абсолютная и неизлечимая слепота, поскольку нервные клетки в принципе не восстанавливаются, если разрушено их ядро. Можно восстановить только аксон, а в случае хориоретинита разрушается вся клетка» (Agnellet. 1958. P. 118).

В возрасте двух лет Байе положили в институт для слепых детей в Аррасе, где специалисты подтвердили диагноз.Через два года родители привезли мальчика в Лурд. По словам Аньелет, «15 заключений врачей подтверждали слепоту и болезнь Жерара по прибытии в Лурд, равно как и показания сотни человек» (Agnellet. 1958. P. 119). Через несколько дней в Лурде зрение начало возвращаться к ребенку. Врачи медицинского бюро и другие доктора подтверждали, что он опять видит. В 1950 году исцеление завершилось, и медицинское заключение показало, что «сетчатая оболочка и зрительный нерв были полностью восстановлены» (Agnellet. 1958. P. 120).

Гертруда Фульда и ее сестра были известными австрийскими балеринами. В 1937 году Гертруда страдала от сильных болей в животе, обследование показало кишечную перфорацию и воспаление брюшной полости. Ей сделали операцию. Через несколько дней у нее начался нефрит. Инфекция распространилась на надпочечные железы, которые перестали работать, тем самым, вызвав Аддисонову болезнь. У девушки были все обычные симптомы заболевания. Кожа приобрела коричневатый оттенок, пропал аппетит. Вскоре она очень сильно похудела, была похожа на скелет, ей кололи гормоны, которые не позволяли ей умереть. Ее врач сообщил бабушке Гертруды, что девушка скоро умрет. Бабушка отправила в Лурд письмо с просьбой прислать бутылочку целебной воды. Когда воду прислали, Гертруда омыла тело, но безрезультатно. Затем она решила, что сама поедет в Лурд, но была не в состоянии добраться туда до 1950 года. 10 июля ее осмотрели врачи медицинского бюро, которые порекомендовали гормональное лечение и не разрешили ей принять целебную ванну. Девушка отказалась от лечения и сказала, что умрет, если не попадет в грот со святой водой. 8 августа лурдский врач дал ей разрешение, и исцеление наступило мгновенно. Аньелет пишет: «Исцеление не было процессом, оно произошло мгновенно. Медицинское бюро признало этот случай чудом 16 августа 1950 года, подтвердив, что все симптомы болезни исчезли, несмотря на отсутствие лечения. Ее кожа приобрела здоровый цвет, боли пропали, все функции организма восстановились. Анализ крови также подтвердил исцеление, кровяное давление пришло в норму. Надпочечники, разрушенные воспалительным процессом, также моментально восстановились и стали вырабатывать необходимое количество гормонов» (Agnellet. 1958. Pp. 141–142). Исцеление было подтверждено ее врачом в Вене и докторами Лурда в медицинском бюро, когда Гертруда вернулась туда в 1952 году.