Вадим Чернобров - Тайны Времени

В июне 1999 года на трассе М-4 мне особенно запомнились рассказы борисоглебского водителя Николая Дмитриевича ЛАПТЕВА:

21 октября 1978 года (такие даты не забываются) на трассе Москва-Волгоград впереди его «КамАЗа» ехали почти впритык 3 «Мерседеса» и чуть впереди трактор, который неожиданно заглох и встал. Первый мерс успел среагировать и ушел на обочину, второй врезается в трактор, третий — во второй, грузовик Лаптева въезжает в последний мерс. «Кабина всмятку. От удара я коленями продавил приборную панель, но странное дело — колени даже не болели! И еще — 2 часа после того была полная расслабуха, не хотелось ни есть, ни пить, ничего вообще — только сидеть и отдыхать…»

В августе 1982 года на дороге Моршанск-Тамбов Н.Лаптев едва-едва не ударился в затормозившую «Колхиду». Выкрутил руль влево, выскочил на встречную и едва ле столкнулся лбами с встречным автобусом — благо водитель автобуса успел среагировать и вылетел на обочину. Все закончилось без крови, однако, несколько часов Лаптев просидел в ступоре — как и после первой его серьезной аварии…

Чем сильнее подкрадывающийся к человеку страх, тем больше ускоряются (растягиваются) мгновения, предоставляя «лишние» секунды для принятия спасительных решений. Потом, после пережитого кошмара, конечно, организм расслабляется (назовем это постсверхстрессовой ситуацией — ПССС), внутреннее Время в нем сразу после ускорения сначала замедляется (сжимается) и лишь затем приходит в норму. Вспомните, после того как опасность минует, люди пребывают в шоке, не реагируют ни на что, т.е. как бы выпадают из нашего обычного Времени. Сначала за одно «страшное» мгновение живут минуту, затем минуту «шока» ощущают как одно мгновение своей жизни! Последующее замедление как бы компенсирует предшествующее ускорение Времени. В вышеописанных случаях ускорение просто обязано быть вначале — опасность ведь подкрадывается незаметно, реагировать необходимо мгновенно.

Есть одна проблема — мгновенно не всегда получается включить «механизм» ускорения внутреннего Времени, тем более если он «законсервирован и не используется многие годы».

Толковый инженер предложил бы такой вариант решения: вначале «расконсервировать механизм», проверить его «на малых оборотах», потом лишь «поставить его на боевой взвод». Действительно, так было бы лучше и надежнее, и Природа так и поступила по отношению к нам… Случается, что, по мнению человека, внутреннее Время сначала незначительно замедляется («механизм опробуется и взводится в боевую готовность»), а затем ускоряется в самую критическую секунду… Опасность близка, но еще не наступила, и именно тогда Время не растягивается, а сжимается. Словно бы организму необходим резерв неиспользованного Времени. Так, на всякий случай! Но такой вариант (ОССС), напомним, возможен только в случае, если человек заранее видит надвигающуюся опасность, понимает ее неотвратимость, но имеет секунды, чтобы подготовиться к ее встрече…

Для тех, кто любит точные физические выводы, можно было бы предложить сформулировать описанное выше хотя бы в общем виде. Итак, из закона сохранения внутреннего времени человека вытекает, что УСКОРЕНИЕ ВНУТРЕННЕГО ВРЕМЕНИ В МОМЕНТЫ ССС ПОЛНОСТЬЮ КОМПЕНСИРУЮТСЯ ЗАМЕДЛЕНИЕМ ЭТОГО ВРЕМЕНИ В МОМЕНТЫ ОССС И/ИЛИ ПССС.

То есть, tссс=-(tоссс+tпссс), где t — разница между внутренним человеческим и окружающим временем. (Заметим, что окружающее Время не всегда равняется эталонному единичному Времени, поэтому последнее можно использовать только при tокр=tэт).

А общая сумма прожитого человеком Времени до, после и в момент сверхстрессовой ситуации в общем случае должна быть равной тому же промежутку времени, измеренному по эталонной скорости Времени. То есть, полная сумма разницы между внутренним человеческим и окружающим (эталонным) временем всегда стремится к нулю: tссс+tоссс+tпссс=0 …

Чего только не случается с несчастными, попавшими в не всегда цепкие лапы смерти!.. Последствия во время сверхстрессовых ситуаций могут быть самыми невероятными: часы на руках очевидцев «вдруг» начинают спешить (в указанных выше случаях — и отставать); находящиеся рядом люди, даже не догадывающиеся об опасности, также неожиданно для них самих начинают видеть «замедленное кино»; у находящихся на грани смерти увеличивается не только быстрота реакции, но и сила мышц!

Последнее утверждение придется уточнить — мышцы не становятся сильнее, просто их работа происходит за больший промежуток времени; увеличивается импульс силы, причем во столько же раз, во сколько растягивается Время. При такой реакции организма становится понятным, почему, спасаясь от волков, люди иногда забираются вверх по совершенно гладким стволам деревьев; отчего, увидев хищника, можно с помощью всего одной руки (!) забраться по голой сосне; что помогает на пожаре вытаскивать массивные вещи или выносить с поля боя «неподъемных» раненых…

Летом 1957 года молодая художница Ариадна Степановна ЖУКОВА отдыхавшая в санатории Медсантруд в Коктебеле любила заплывать на уединенный пляжик в скалах (местные его называют бухтой разбойника Алима). Надо сказать, что попасть туда, равно как и выбраться с пляжика, можно было только по морю — со стороны берега его надежно защищали вертикальные скалы. Ариадна приплыла с книгой, зачиталась и, когда отвлеклась от страниц, с ужасом заметила, что море буквально клокочет от надвигающегося шторма. Она бросилась в воду и едва не утонула в бурлящей воде. И вот тогда… <���Впервые она рассказала мне эту удивительную историю в сентябре 1999 года>. Тогда Ариадна бросилась на гладкую, вертикально отвесную скалу, и… забралась по ней с помощью одних только рук. Случайные очевидцы, видевшие как она выбиралась, едва не потеряли дар речи от удивления. Общее мнение — по такой стене нельзя пробраться, ни вверх, ни вниз. Вползала она на одном дыхании, очнулась, пришла в себя только наверху…

В 1960-х годах молодой солдат Владимир ХИЛЬЧЕНКО попал в страшно неприятную ситуацию: при «обкатке» роты газами он вошел в палатку с ядовитыми газами и почувствовал резкие спазмы, удушье и слепоту — вероятно, у него оказался неисправным противогаз. Солдат сразу же потерял ориентировку внутри задымленной палатки и бросился в первую попавшуюся сторону в надежде спастись… Позже сослуживцы рассказывали, что Хильченко выбрался наружу, разорвав толстый брезент палатки не по шву, а в месте цельного куска. Брезентовая ротная палатка была практически новой, и брезент на ней трудно было даже резать острым ножом, а уж чтобы разорвать голыми руками!.. [9]7.