Йоже Пирьевец - Тито и товарищи

Сталина обо всем этом детально проинформировали, ведь помимо Бёрджесса, извещавшего его о переговорах по югославскому вопросу, протекавших между Лондоном и Вашингтоном, у него был и другой «крот» – Дональд Маклин, советник британского посольства в США. Многочисленные предостережения, встречающиеся в британских и американских документах по этой теме, о том, что они «совершенно секретны» и что Советский Союз ничего не должен знать о готовности Запада поддержать Тито, возымели противоположный эффект. По словам А. С. Аникеева, не исключено, что именно это обстоятельство обострило течение конфликта и побудило Кремль принять в отношении Тито еще более решительные меры, которые, конечно, полностью соответствовали жестокости сталинского режима [1260] Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 140. . Одной из самых значимых мер – и самой болезненной – стало исключение Югославии из Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), созданного в Москве в конце января 1949 г. В ответ на протест Карделя, напомнившего советскому правительству, что Югославия заключила ряд экономических соглашений с членами новой организации, Кремль с сарказмом ответил, что только государства, которые ведут в своих взаимоотношениях «честную и дружественную политику», имеют право сотрудничать в СЭВ [1261] Pirjevec J. Il gran rifiuto. S. 314; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 162. .

Поэтому осторожная внешняя политика, которую проводил Эдвард Кардель, занявший в сентябре 1948 г. пост министра иностранных дел Федеративной Народной Республики Югославии, не возымела результатов. В начале октября из Генеральной Ассамблеи ООН в Париже он сообщил Тито о мужественной позиции югославской делегации: «Марко Ристич (посол в столице Франции) на этом заседании провозгласил Югославию третьей независимой державой (после США и СССР). И на самом деле это так и выглядит. Смешно видеть, как разные чехи и поляки избегают нас в коридорах, а в туалетах разыскивают наших людей и выражают им симпатию тем или иным способом» [1262] AJ. 838. LF II-1/78. K 4. Kardelj – Titu, 04.10.1948. . Однако на заседаниях скупщины он говорил и голосовал в полном соответствии с позицией Советского Союза, поскольку не хотел бросать ему вызов. И, хоть и стыдился этого, но ни разу не упомянул о конфликте со Сталиным [1263] Kardelj E. Spomini. S. 132, 142. . Еще в конце года он в одном важном выступлении перед Союзной скупщиной в Белграде заявил, что в международной сфере Югославия хранит верность Москве. Конфликт со Сталиным якобы являлся внутренним вопросом коммунистического мира, не связанным с более широким противостоянием между Востоком и Западом. Эти слова в Вашингтоне не воспринимали буквально, полагая, что это заявление «for the record» [1264] Для записи, здесь: для протокола – англ. , [1265] ORE 16–49. The Yugoslav Dilemma. 10.02.1949 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 16, 17. . Ход событий подтвердил это мнение, ведь совсем скоро к экономическому бойкоту присовокупились коллективный отказ Советского Союза и государств социалистического блока от соглашений о дружбе и сотрудничестве с Югославией, а затем и практическая заморозка дипломатических отношений.

Когда американцы и британцы поняли, что режим Тито достаточно прочен и будет сопротивляться мощному советскому давлению, если ему придут на помощь, они организовали акцию спасения, которая в последующие месяцы переросла из экономической в дипломатическую. При этом они не пытались оказать влияние на коммунистический режим в той форме, в какой он утвердился в Югославии, а требовали от Тито только одного: закрыть границу между Вардарской и Эгейской Македонией и прекратить поддержку повстанцев, сражавшихся против афинского правительства [1266] Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 142, 143. . Поскольку греческие коммунисты встали на сторону Сталина и отправили в отставку про-югославского генерала Маркоса, Тито уже в марте 1949 г. установил тайные связи с Афинами. Однако министр иностранных дел Константинос Цалдарис в интервью лондонской газете Daily Mail преждевременно рассказал об этой инициативе и тем самым убил ее в зародыше. Правда немедленно заявила, что подготавливается союз между «гестаповской» Югославией и «монархофашистской» Грецией. Поскольку дело было важным, государства Запада не опустили руки [1267] RidleyJ. Tito. A Biography. P. 301, 302. . Они послали к маршалу его боевого товарища Фицроя Маклина, и Тито обещал ему, что коренным образом пересмотрит свою политику на Балканах, поскольку ситуация там полностью изменилась [1268] PirjevecJ. Il gran rifiuto. S. 327. . Так он и сделал, тем более что греческие повстанцы начали говорить об объединенной и независимой Македонии в составе демократической федерации балканских народов, которая, конечно, должна была находиться под эгидой Информбюро. Получилось, что белградское и афинское правительства неожиданно оказались на одной стороне [1269] Ibid. S. 323; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 143. .

В своей речи в военной академии в Пулье 10 июля 1949 г. Тито объявил, что примет экономическую помощь от Запада, если ему ее предложат, и одновременно закроет границу с Грецией. И этим он предрек окончание гражданской войны [1270] NIE-7. The Current Situation in Yugoslavia, 21.11.1950 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 89; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 147, 148. . Еще через несколько месяцев коммунистов победили, а генеральный секретарь КПГ Никос Захариадис в декабре 1949 г. заявил, что они никогда не решились бы начать борьбу, если бы в 1946 г. могли предвидеть «предательство Тито» [1271] NARA. FW 768. MSP/22-325; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 268; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 149; Clissold S. Yugoslavia. P. 231–236. . Советский Союз отомстил маршалу тем, что во время дипломатических переговоров с Западом относительно мирного договора с Австрией в июне 1949 г. отказался от поддержки югославских территориальных требований в Каринтии и, в обмен на «имущество немцев» в альпийской республике, признал границу по Караванкам. Между Белградом и Москвой разразились ожесточенные споры, которые, по мнению западной печати, предвещали разрыв дипломатических отношений [1272] PirjevecJ. Il gran rifiuto. S. 356, 357. .

Дипломатическая нота, которую один служащий советского посольства в Белграде 20 августа 1949 г. в 4:15 утра вручил привратнику министерства иностранных дел, была составлена в самом угрожающем духе – так, как это было принято в случае объявления войны. В тексте объемом в 12 страниц московское правительство выразило протест по поводу ареста советских граждан, проживавших в Югославии. Речь шла о так называемых «белых русских», которые после революции эмигрировали в Королевство СХС. Во время Второй мировой войны некоторые из них сотрудничали с оккупантами, а по ее окончании те, кому не удалось сбежать или кого не расстреляли, должны были принять советское гражданство. Москва его признала, не поинтересовавшись, согласны ли с этим югославские власти. Это великодушие имело свои причины, поскольку «красные» защитники ожидали, что «белые русские» станут своего рода пятой колонной в Югославии. Когда же произошел разрыв со Сталиным, Тито больше не хотел допускать их шпионской деятельности. Так что совсем скоро «белые русские» стали жертвами полиции Ранковича, которая тайно начала арестовывать их уже в 1948 г., а в следующем году окончательно их «зачистила». Москва отреагировала быстро, причем нота от 20 августа была уже последним, хотя и наиболее агрессивным выступлением в их защиту. В ней говорилось, что югославы не имеют права сажать советских граждан на скамью подсудимых и что советское правительство, если понадобится, прибегнет для их защиты «еще и к другим, более эффективным методам» [1273] Ibid. S. 358; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 481; Гиренко Ю. С. Сталин – Тито. С. 396; Аникеев А. С. Как Тито от Сталина ушел. С. 166; Едемский A. Б. От конфликта к нормализации. С. 43. .