Йоже Пирьевец - Тито и товарищи

При этом нужно учитывать, что некоторые обвинения Сталина были небезосновательными, хотя он и интерпретировал всё по-своему. Помимо прочего он обвинял Тито в стремлении «ликвидировать» КП, растворив ее в беспартийном Народном фронте, который был образован в августе 1945 г. как движение всех «демократических» сил югославского общества. Утверждая это, хозяин ссылался на его выступление на II Конгрессе этой организации в сентябре 1947 г., когда маршал задал риторический вопрос: «Имеет ли КПЮ какую-либо программу, отличную от программы Народного фронта? Нет. У коммунистической партии нет другой программы» [1172] РГАСПИ. Ф. 575. Оп. 1. Д. 413. C. 80. . Было понятно, что тем самым он констатировал простой факт: КПЮ полностью захватила власть над Народным фронтом. А Сталин интерпретировал его слова так, будто бы Народный фронт овладел партией, ведь в него может вступить любой человек, который платит членские взносы. Поскольку было необходимо ответить на упрек в том, что КПЮ по сути «нелегальна» и на самом деле ее уже нет, Тито и его товарищи после долгих лет строгой конспирации, когда о партии ничего не говорили, решили предстать перед лицом общественности. В конце июля 1948 г. в Доме гвардии в парке Топчидер с большой помпой был организован V Съезд КПЮ. «В Белграде, – сообщала газета Manchester Guardian, – улицы как каньоны красных полотнищ, и всюду гигантские портреты Тито, которых больше, чем портретов Ленина и Сталина. Если сравнить роскошь красных знамен, то Москва 1 мая – лишь бледное подобие Белграда. Тот факт, что люди, по старому обычаю, украсили окна коврами и покрывалами, казался особенно примечательным, поскольку он свидетельствовал об искреннем, не навязанном пропагандой, воодушевлении» [1173] PirjevecJ. Tito, Stalin in Zahod. S. 164. .

21 июля Тито открыл заседание Съезда речью, длившейся более семи часов. Несмотря на страшную духоту, царившую в Белграде, ему удалось дойти до конца выступления без видимой усталости, напротив, он читал свой текст со всё большим воодушевлением. Его выступление было не столько «политическим сообщением» (как назывался реферат), сколько развернутой демонстрацией истории Коммунистической партии Югославии, которая уходила своими корнями в далекий 1860 г. Тито акцентировал внимание на ее славном и полном жертв боевом прошлом и подчеркнул ее заслуги во время войны и в период послевоенного восстановления. Он решительно отверг резолюцию Информбюро как неслыханное оскорбление, покушение на единство партии и призыв к гражданской войне. Он подверг критике соседние государства социалистического «лагеря» за недавно высказанные в отношении Югославии критические замечания и с сарказмом заклеймил тех «великих марксистов», которые догматически интерпретируют теорию и забывают, что ее цель – прежде всего дать руководство к действию. Давая обзор внешней политики, он подтвердил приверженность Югославии Советскому Союзу и высказал неизменное желание КПЮ сохранить хорошие отношения с ВКП(б). «До сих пор КПЮ достойно выполняла свою историческую миссию, и я глубоко убежден, что так же будет выполнять ее и впредь, добившись победы в строительстве социализма в нашей стране, что своей твердостью и единством, своей безграничной преданностью учению Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина она на деле докажет, что не отклонилась от их пути» [1174] Dedijer V. Dokumenti 1948. Vol. I. S. 368–376. .

Эту речь, которая много раз прерывалась приветственными криками и овациями в честь партии и маршала, по его указанию передавали по радио на заводах, улицах и площадях. Ее сопровождала буря аплодисментов, достигших пика в конце съезда. Тито закончил выступление громким лозунгом: «Да здравствует великий Советский Союз во главе с гениальным Сталиным!», хотя было совершенно ясно, что он не собирается ему следовать [1175] Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 295, 361, 393; ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 27. . «Тот, кто присутствовал на этом съезде, – рассказывает в своих воспоминаниях Алеш Беблер, – не сравнит его ни с каким другим собранием. Полный зал, много тысяч человек были в гневе из-за неслыханных обвинений и готовы дать ясный, решительный, бескомпромиссный ответ. Поэтому было столько лозунгов и пения, аплодисментов и скандирования. Все мы словно стали единым целым. Когда на трибуне появляется Тито, и когда кто-то очень четко формулирует свою позицию, кличам “Тито – партия”, “Тито – армия”, “Тито – ЦК” нет ни конца, ни края. Они разносятся по всему залу, из конца в конец. Появились новые тексты на мотивы старых партизанских песен: “Druže Tito mi ti si kunemo, da sa tvoga puta ne skrenemo” и “Što je više kleveta in laži, Tito nam je milji i draži” [1176] «Товарищ Тито, мы тебе клянемся, что с твоего пути мы не свернем» и «Чем больше клеветы и лжи, тем Тито нам милее и дороже». » [1177] Bebler A. Čez drn in strn. Spomini. Koper: Založba Lipa, 1981. S. 187; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 363; Koprivc J. Generalov let. S. 93. .

Харизматичная личность Тито полностью овладела съездом, и не только благодаря умелой режиссуре агитпропа – в зале его портрет доминировал над портретами Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, – но и потому, что большинство делегатов действительно видели в нем оплот и защиту от московских угроз, вождя, который воплощает в себе национальную гордость, способную противостоять братьям и бывшим примерам для подражания, которые внезапно стали врагами. Это коллективное чувство убедительно выразила Borba, которая, как это делала и Правда по поводу крупных торжеств, 21 июля опубликовала портрет Тито размером более четверти газетной страницы. Только там разместили не фотографию (в СССР было принято печатать фотографии Сталина), а снимок знаменитой скульптуры Августинчича, изображавшей Тито в военной шинели и с выражением непреклонной решимости на лице. В общем, Тито в большей степени, чем когда-либо прежде, стал символом сопротивления и стремления югославских народов к независимости [1178] PirjevecJ. Tito, Stalin in Zahod. S. 166. .

После V съезда, подтвердившего полномочия партийного руководства, Сталин стал вести борьбу против Тито по-новому: из Москвы в Югославию посылались нелегальные листовки, напечатанные в издательстве «Правда», в которых раскрывалось содержание тайной корреспонденции двух вождей периода весны предыдущего года. Инициаторы этой акции явно стремились убедить югославское общественное мнение в справедливости советских обвинений против белградского режима, а также запугать людей. Уже с марта распространялись слухи, что все те, кто оказывает сопротивление Советскому Союзу, будут убиты на месте или отправлены в Сибирь, когда к власти придут «здоровые силы» [1179] Dedijer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 460. . Хотя на съезде из 2323 делегатов против Тито проголосовали только пять, т. е. никакой оппозиционной группы сформировано не было, маршал и его товарищи боялись просталинских волнений. Поэтому, а также из страха перед нападением с Востока или Запада, помимо ЮА, которая в последние годы была сильно русифицирована, они снова организовали партизанские отряды, которым, очевидно, доверяли больше [1180] NSK. Arhiv Bakaric. Kutija. 33. Razgovor Tita sa rukovodiocima Hrvatske u Zagrebu, 02.01.1969; ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 27. . При этом характерно, что после опубликования бухарестской резолюции в армии на целый месяц прекратились ежедневные тренировки, их заменили интенсивными занятиями в идеологической школе для солдат и старшин [1181] BilandžičD. Povjest izbliza. S. 696. . После войны в главных военных академиях Советского Союза обучались 17 югославских генералов и около 600 офицеров и младших офицеров. Сталин рассчитывал на них, и тем, кого бухарестская резолюция застала в СССР и кто захотел вернуться на родину, разрешил уехать. Конечно, в Югославии их приняли с большим и отчасти обоснованным недоверием [1182] Dedjer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 349. .