Менно Схилтхёйзен - Дарвин в городе: как эволюция продолжается в городских джунглях

А уж в выставочном зале музея городская природа показана во всей красе. На одной из витрин можно полюбоваться на лебединые и голубиные гнезда, построенные из пластиковых бутылок, кусков пенопласта, проволочной сетки и канцелярских резинок – в городе все это найти намного легче, чем ветви и прутья. На другой витрине выставлены всевозможные виды моли, обитающие в центре Роттердама. Еще здесь можно найти гербарий из цветов, которые обычно растут в соленой почве на морском побережье, но уже перебрались к дорогам, где почва пропитана солевым составом против обледенения. Есть здесь и растения, которые променяли скалы южноевропейских гор на каменные стены роттердамского острова тепла.

Но изюминка коллекции – экспозиция «Мертвые животные с историей». На витрине в центральном зале музея выставлены чучела городских животных, чья кончина была связана с людьми и при этом оказалась чем-то примечательной. Так, «Макфлурри-ежик» – это чучело обыкновенного ежа ( Erinaceus europaeus ), который засунул голову в пластиковый стаканчик из-под мороженого, застрял и погиб бесславной смертью. В музее он представлен все в той же неприглядной позе, со стаканом на голове. Популярный десерт сгубил немало ежиков. Вот что я читаю на карточке: «Ежи всегда готовы полакомиться остатками мороженого. Они просовывают голову в широкое отверстие в крышке стаканчика, но иголки не дают им выбраться. Застрявшие ежи умирают от голода или случайно заходят в воду и тонут».

Еще один знаменитый экспонат – чучело домового воробья ( Passer domesticus ) рядом с пластиковой коробочкой из-под сливочного масла, на которой черным маркером написано «Домино-воробушек». В 2005 году этот воробей каким-то образом залетел в зал, где в ходе подготовки к передаче «День домино» было расставлено четыре миллиона костяшек, и уронил 23 тысячи из них. Организаторы позвали охотника (кстати, того же, что сейчас выслеживает домовых ворон), и тот застрелил паникующую птицу. Процитирую текст с карточки: «Гибель воробья вызвала невообразимую шумиху (и шумиху вокруг шумихи). <���…> После долгих и настоятельных уговоров музею наконец передали тушку воробья и коробочку, в которой она хранилась».

Этот музей – не только главная коллекция местной флоры и фауны, но и отличное место для тех, кто увлекся каким-то определенным разделом биологического разнообразия города. В Роттердаме, как и во всем мире, таких энтузиастов становится все больше. Горожане собирают гербарии, коллекционируют насекомых, снимают бабочек, растения и птиц на телефоны, а потом делятся плодами своих трудов на интернет-платформах для гражданских ученых [5] Гражданская наука (citizen science) предполагает привлечение к исследованиям добровольцев-любителей, которые не имеют специальной подготовки, но активно интересуются темой. – Прим. ред. , таких как Observation или iNaturalist. Некоторые становятся активистами и начинают выступать в защиту городских «горячих точек» биоразнообразия, старых и легендарных деревьев, редких видов. В Роттердаме открыты всевозможные клубы для любителей природы, в том числе посвященные какой-то одной проблеме – например, исключительно спасению домовых ворон. По словам Муликера, при музее действует отдел урбоэкологии, который собрал вокруг себя множество натуралистов-любителей.

Некоторые из этих энтузиастов начинали в местном филиале Королевского нидерландского общества естественной истории (KNNV), основанного в 1917 году. Многие общества, посвященные природе, появились в крупных городах в начале XX века или раньше. Так, в Париже аналогичное общество было основано в 1790 году, в Белфасте – в 1821-м, в Бомбее – в 1883-м, а в Лондоне – в 1913-м. В общем, городское природоведение – явление далеко не новое. Однако Йелле Рёмер, предшественник Муликера, в своей книге «Природа Роттердама» пишет, что в середине XX века в клубах натуралистов во всем мире произошел занятный сдвиг. В качестве иллюстрации Рёмер рассматривает библиографию «Маннахатты» – книги Эрика Сандерсона, выпущенной совместно с его проектом «Маннахатта». В ней перечислены атласы-определители флоры и фауны Нью-Йорка с начала XIX века до наших дней. До середины XX века, отмечает Рёмер, в названиях определителей практически всегда встречается слово «окрестности»: «Обзор лишайников в окрестностях Нью-Йорка» (1823), «Лягушки и жабы в окрестностях Нью-Йорка» (1898), «Растения в окрестностях Нью-Йорка» (1935). Но определители, выпущенные с 1950-х годов, называются уже по иному принципу: «Естественная история Нью-Йорка» (1959), «Дикий Нью-Йорк: справочник по дикой природе, диким местам и природным явлениям Нью-Йорка» (1997), «Равнокрылые и разнокрылые стрекозы Сентрал-парка» (2001) [6] Synoptical View of the Lichens Growing in the Vicinity of New York (1823), The Frogs and Toads in the Vicinity of New York City (1898), Plants of the Vicinity of New York (1935), A Natural History of New York City (1959), Wild New York: A guide to the wildlife, wild places and natural phenomena of New York City (1997), Damselflies and Dragonflies of Central Park (2001). – Прим. ред. …

Значит, за последние десятилетия явно что-то изменилось. Натуралисты больше не считают город всего лишь удобной базой для исследования природы за его пределами – они интересуются именно им. Кстати, речь не только о любителях. Еще в 1960–1970-х годах под руководством немецкого ботаника Герберта Зукоппа в Берлинском техническом университете собралась группа исследователей, изучающих видовое разнообразие в городе. В разгар холодной войны Западный Берлин был анклавом посреди закрытой от всех коммунистической ГДР, так что у экологов не было выбора – приходилось изучать природу собственного города. Они отнеслись к делу крайне самоотверженно, и кафедра Зукоппа вскоре стала колыбелью исследований в области городской экологии.

Вскоре и другие страны последовали примеру немцев. В Мельбурне можно посетить Австралийский исследовательский центр по вопросам экологии города, а в Сиэтле – урбоэкологическую исследовательскую лабораторию, возглавляемую Мариной Альберти (с ней мы познакомимся ближе к концу этой книги). В Варшаве мы найдем лабораторию по исследованию городской эволюции и экологии – там заправляет Марта Шулькин. Первые англоязычные учебники по экологии города появились в США и Великобритании в 1970-х, а научные журналы Urban Naturalist и Urban Ecosystems на плаву уже два десятка лет. Существуют и всемирные общества, такие как Общество урбоэкологии, они организуют ежегодные конференции для специалистов по экологии города со всего мира.

Итак, профессиональные биологи все больше интересуются городской средой, в Интернете тут и там появляются сайты для городских натуралистов-любителей, и в каждом крупном городе можно найти книги и брошюры, посвященные местным птицам, растениям и насекомым. Все больше энтузиастов выкладывают в Сеть качественные снимки городской флоры и фауны, а посетители сайтов помогают определить, кто именно там изображен. Есть даже полнометражные документальные фильмы о городской природе – так, «Природу Амстердама» (Amsterdam Wildlife) в 2015 году показали в шести нидерландских кинотеатрах.