Николай Непомнящий - Зоопарк диковин нашей планеты

Я не стал перечитывать пожелтевшие записи Циклаури — они никуда не денутся, тем более что Ментешашвили грозился поместить их в свой домашний краеведческий музей среди мечей римских полководцев и бивней мамонта. Я видел глубокие морщины на лице старика, к которому уже подбирались девяностые годы. Пока не поздно, нужно было записать историю из уст самого очевидца.

Циклаури оказался превосходным рассказчиком, но речь его была сильно оснащена архаизмами, и моих познаний грузинского языка было явно недостаточно. Мы пригласили милую соседку Риту, которая безукоризненно владела и русским, и грузинским языками. Так мы вчетвером провели не один вечер. Габриэл Циклаури поведал нам этнографическую повесть. Я записал ее от первого лица — рассказчика, хотелось бы передать ее в оригинальном виде, но кто даст столько места? Поэтому я попытался все же изложить историю кратко.

В 1914 году неграмотный четырнадцатилетний подросток Габриэл Циклаури бьш изгнан князем из родного села Натбеури Мцхетского уезда Тифлисской губернии. Не найдя приюта в родных местах, мальчик пристроился к закупщикам скота для военного ведомства. Эти люди вместе с мальчиком пешком от села к селу добрались до Азербайджана. Там они определили подростка к беку пастушком. Новый хозяин оказался весьма благородным человеком — одел и обул мальчика.

Однажды весной пастушок пригнал стадо к берегу Каспийского моря. Погода стояла теплая, солнце светило ярко, мальчик отвлекся и загляделся в даль синего моря. Вдруг он увидел неподалеку от берега двух человек, что-то делавших возле лодки. Через несколько дней мальчик снова пригнал сюда стадо. Теперь дул сильный ветер, волны катились к берегу со страшным шумом и качали одинокую лодку. А вокруг ни единой души. Из любопытства Габриэл забрался в лодку и, желая покачаться на волнах, выдернул лом, к которому она была привязана. Суденышко тут же понесло от берега. Мальчик спохватился поздно — весел в лодке не оказалось. Что делать, вокруг уже глубокое море, а плавать он не умел. Лодку понесло в открытое море…

Можно представить себе, с каким ужасом глядел мальчик на бурлящие волны, испытывая свое полное бессилие. Но неудачника все-таки успокоило то обстоятельство, что у него с собой была пастушья сумка с припасами, кресало, кинжал, иголка и еще кое-какие мелочи.

Лодка оказалась в полном смысле слова в открытом море, ибо очертания берега скрылись за горизонтом. Взволнованный потерей земли, уменьшением запасов продовольствия в сумке, мальчик впал в прострацию и потерял счет дням. Сколько носило лодку по морю, в какую сторону она дрейфовала — ничего он этого не знал. И вдруг волны погнали дряхлое суденышко к берегу. Пригнали да так швырнули его, что оно надежно застряло среди огромных валунов. Обессиленный от голода Габриэл с трудом выполз из лодки и побрел по крутому берегу. Вскоре он увидел большой лес, зеленеющую под деревьями траву. Добравшись до нее, приник к траве и начал жадно ее жевать, чтобы хотя бы утолить жажду. Это придало ему силы. Теперь он был уже в лесу, нашел на стволе дерева грибы, поел их, все обошлось благополучно. Потом нашел воду. Но что делать и куда идти? Прежде всего он спустился к лодке, срезал кинжалом кусок жести, смастерил из нее примитивный котелок. Этот сосуд оказался для него главным спасением. Есть кресало, можно высечь огонь. Так мальчик начал варить в котелке траву, кору деревьев и вскоре совсем окреп. Однако мысль, куда идти, не покидала его. И он решил податься в глубь леса в надежде именно там наткнуться хотя бы на следы людей.

Огромные мрачные деревья, опутанные лианами вызывали одновременно и страх, и успокоение. С одной стороны, охватывал ужас от возможности погибнуть из-за встречи с каким-нибудь диким зверем, а с другой — на деревьях он находил много птичьих гнезд с яйцами, которые с аппетитом выпивал. Главное же — на могучих деревьях, среди разветвлений можно было устроить удобное и безопасное ложе для ночлега.

Так мальчик постепенно свыкался с необычной обстановкой. Он приспособился плести веревки из дикой конопли, которые служили ему надежными снастями для ловли зверей на тропе. Он встречал в лесу зайцев, диких коз, птиц. Однажды на него напал даже огромный бык, от которого пришлось стойко обороняться. Это был не олень и не буйвол, а горбатый бык. Огромное свирепое животное было серой масти, походило на обыкновенного домашнего быка, только на холке виднелса очень уж большой и жирный горб. «Я заметил, что животное намеревается атаковать меня, прижать к дереву своими рогами. И не успел опомниться, как бык погнался за мной с тяжелым стоном; уже не помню, как успел спрятаться от него за дерево. Собравшись с духом, я стал размышлять о том, как сразить этого быка. И вот, как только бык совершал на меня очередную атаку, я быстро прятался за дерево еще и еще раз. Один раз зверь остановился как бы в раздумье. В это мгновение я вонзил ему кинжал в заднюю ногу. Взревев от боли, он еще с большей яростью начал набрасываться на меня. Изловчившись, я поразил кинжалом его в другую ногу. После этого воинственный пыл разъяренного животного угас. Бык застонал, замедлил движение и примерно через полчаса слег. Когда он опустил голову, я ушел с этого места, но возвратился сюда на следующий день — бык был уже мертв».

Вот так нарисовал живую сцену боя с быком сам Циклаури. Это был для него особенно яркий момент, ибо мальчик не только испытал себя на смелость, но и впервые за все свое странствие наелся досыта мяса.

Однажды он набрел на обширную поляну, на которой заметил ископанную землю. Кто-то здесь явно собирал земляные груши. «Прекрасная пища, стоит здесь построить хижину, обосноваться и ждать появления людей», — подумал Габриэл. Прошло несколько дней, но люди не появлялись, хотя возле взрыхленной земли вырисовывались следы босых ног человека.

Как-то раз наш герой вышел на поляну собрать земляных груш. В это мгновение на него стала пикировать огромная хищная птица. Рассказчик назвал ее орлом, которые вообще на людей не пикируют. Тогда я прервал Габриэла и принес ему книгу, в которой собраны рисунки хищных птиц Кавказа, — покажи, мол, уважаемый, на какого «орла» была похожа та птица. Габриэл не задумываясь показал на бородача-ягнятника. В это мгновение я испытал радость, я полностью расположился к рассказчику, ибо только бородач мог пикировать на человека, но не орел…

Итак, птица не давала мальчику покоя. Габриэл был в овчинной безрукавке, барашковой папахе и весь обросший. Может, в этом была причина такого нападения? Мальчик решил избавиться от нее: поставил на поляне рогатину, а возле пристроил чучело из шкур козла, привязал к нему веревочку, спрятался и стал шевелить чучело. Грозная птица спикировала на приманку и смертельно поранилась о рогатину.